Поддержите нас и купите первый и второй томы Волны в мягком переплёте:
Обновлено: 27.09.2020
После смерти моей бабушки в 1984 году фактор высокой странности в моей жизни значительно возрос. Вспоминая об этом сегодня, я осознаю, что её смерть была своего рода «подарком», так как она послужила мне стимулом начать задавать глубокие и жгучие вопросы.
Мне было 32 года, и моя бабушка играла всестороннюю роль в моей жизни. Я думала тогда: «Моя бабушка умерла! Как я могу знать, что она всё ещё любит меня? Что мне делать с любовью, которую я всё ещё испытываю к ней? Как теперь происходит этот обмен? Это конец? Всё окончено? И если так, то какой во всём этом смысл, чёрт подери?»
Как может такая сильная связь, которая, можно подумать, имеет платонический ноуменальный характер и тем не менее выражается в физической форме, исчезнуть в мгновение ока, когда физическое тело предаётся земле? По какой причине существует эта ужасная пелена, мешающая нам иметь уверенный доступ к другим реальностям?
Ответы, предлагаемые христианской верой, в которой я выросла, внезапно стали для меня не просто неудовлетворительными — они откровенно оскорбляли мою память о бабушке и существовавшие между нами узы. Идеи спиритуализма и реинкарнации были лишь условно полезными, так как я не считала их доказанными. Существовало множество мнимых или анекдотичных доказательств и предположений, которые, однако, имели и обратную сторону медали: в зависимости от того, кому задавался вопрос — учёному или священнику — их клеймили либо как психологически необоснованные, либо как сатанинский обман, призванный сбить нас с пути истинного.
Я ожидала ребёнка, когда умерла моя бабушка. Он родился весной 1985 года. В результате травм, полученных мною во время тяжёлых родов, я была прикованной к постели на протяжении нескольких месяцев.
Так как я больше не могла физически поддерживать мою доселе активную жизнь, я была, так сказать, принуждена Вселенной искать другие отдушины для моей энергии. Я решила, что это была превосходная возможность не только снова начать читать, но и обучиться искусству медитации, что, возможно, могло бы помочь мне в изучении вопроса о вечной жизни. Я вспомнила о книге П. Д. Успенского, которую я купила несколько лет назад, — В поисках чудесного.
Аннотация на обратной стороне обложки гласила: «Знаменитый автор Tertium Organum соединяет логику математика с видением мистика в попытке решения проблем Человека и Вселенной». Казалось, что книга, обещавшая проникновение в суть вопросов, над которыми я ломала голову, даже несмотря на свою чрезмерную сухость, была не такой уж плохой идеей, раз я всё равно не могла заняться ничем другим. Я попросила своих детей найти её и вскоре уже держала её в руках.
Довольно быстро я поняла, что эта книга могла бы быстро оказаться на верхушке списка «запрещённых книг» в глазах отцов церкви, но мне было всё равно. Я всё ещё была «начеку», ожидая «злых идей», но в то же время была уверена в том, что смогу отфильтровать все слишком «опасные» идеи в книге, обещавшей проникновение в суть вопросов, на которые я искала ответы.
Первые 17 страниц не вызвали вопросов и оказались весьма интересны. Но потом в книге зашла речь об этом таинственном «Г» (о котором я вообще ничего не знала), сделавшим утверждение, полностью охладившее мой по большей части протестантский пыл. В ответ на предположение Успенского о том, что в индустриальную эпоху человечество стало более «машинальным» и прекратило думать, Гурджиев сказал:
«Есть другой вид механизации, гораздо более опасный: самому быть машиной. Думали вы когда-нибудь о том, что все люди сами по своей сути машины? Посмотрите, все эти люди, которых вы видите, и он указал на улицу, — всё это просто машины и ничего более. Вы думаете, что существует нечто, способное противостоять механизации, нечто, выбирающее свой путь; вы думаете, что не всё одинаково механистично».
И тогда Успенский сформулировал как раз тот встречный вопрос, который мне также пришёл на ум: «Ну конечно, нет! искусство, поэзия, мысль — вот феномены совершенно другого порядка!» Гурджиев ответил: «В точности такого же! «Их деятельность так же механична, как и всё прочее. Люди это машины, а от машин нельзя ожидать ничего, кроме механического действия.»
Я была настолько разгневана этими словами, что захлопнула книгу и швырнула её в стену!
Как он осмелился говорить такие ужасные вещи о людях! Как он осмелился отрицать реальность духа, величественность музыки и мистики, а также спасение души Христом! Я до сих пор изумлена, что искры из моих глаз не подпалили тогда мою постель, и из моих ушей не повалил пар. Я кипела от гнева!
Но это уже было высказано. Семя этой мысли было посеяно в моём разуме. Спустя некоторое время моё любопытство об этой концепции вышло на первый план. Я начала размышлять над этим вопросом, пытаясь найти способы его опровержения.
Я обдумывала мою собственную жизнь, все мои взаимодействия с другими людьми, и я стала понимать, что в человеческих отношениях действительно присутствовало нечто загадочно «машинальное». Я думала обо всех тех людях, с которыми я работала как гипнотерапевт, и о том, насколько «машинально» протекали эти терапии; о том, что в корне большинства проблем моих пациентов лежали, на самом деле, «машинальные» и обусловленные реакции на их восприятия и наблюдения. Складывалось такое впечатление, что в целом эти восприятия были ложны, и что именно эти ошибки «машинального» мышления изначально и создавали эти проблемы.
Снова и снова я могла видеть, что эти проблемы и то, как они возникали, — так же как и сами терапевтические решения — были машинальными в своей сущности. Это было подобно формуле. Имея в наличии лишь несколько «наводок» от пациента, я могла практически мгновенно распознать полную динамику его прошлого, становление его проблем и «машинальный» метод их решения. Я применяла этот метод, и мои пациенты «запускались» и начинали работать «на всех цилиндрах» подобно автомобилю, получившему новые свечи зажигания.
Хорошо, значит этот парень всё-таки прав. Мне было любопытно узнать его мнение о христианстве. Успенский задал вопрос, который я также задала бы на его месте:
«Для человека западной культуры, конечно, трудно поверить и принять идею, что невежественный факир, наивный монах или удалившийся от жизни йогин могут идти по пути эволюции, тогда как образованный европеец, вооружённый «точным знанием» и самыми последними методами исследования, не имеет никакого шанса и движется по кругу, из которого нет выхода.»
Гурджиев ответил: «Да, это так, потому что люди верят в прогресс и культуру. Не существует никакого прогресса. Всё осталось таким же, каким было тысячи и десятки тысяч лет назад. Меняется внешняя форма, сущность не меняется. Человек остаётся таким же, каким был. «Цивилизованные» и «культурные» люди живут совершенно так же, теми же интересами, что и самые невежественные дикари. Современная цивилизация основывается на насилии, рабстве и красивых словах…
Чего же вы хотите? Люди — это машины; а машинам положено быть слепыми и бессознательными; иначе они и не могут. Все их действия должны соответствовать их природе. Всё случается. Никто ничего не делает. «Прогресс» и «цивилизация» в полном смысле этого слова возникают лишь в результате сознательных усилий. Они не могут быть результатом бессознательных, механических действий. А на какое сознательное усилие способна машина? Но если одна машина бессознательна, тогда бессознательны и сто машин, и тысяча, и сто тысяч, и миллион. А бессознательная деятельность миллиона машин обязательно должна завершиться разрушением, истреблением. Как раз в бессознательных, невольных явлениях и скрыт корень зла. Вы ещё не понимаете и не можете представить себе всех последствий этого зла. Но придёт время, и вы это поймёте.»
Гурджиев был прав. Он говорил о начале Первой мировой войны, о начале столетия невиданных доселе войн. Моя копия книги В поисках чудесного «летала» по комнате как минимум десяток раз. Я стыдилась и гневалась каждый раз, когда сталкивалась лицом к лицу с идеей, которая по меркам моих наблюдений и опыта несомненно предлагала намного более логичное объяснение динамики человеческого существования, чем я когда-либо встречала.
Это «неосознанное зло» Гурджиев объяснил в Притче о волшебнике и овцах следующим образом:
Есть восточная сказка, где рассказывается о богатом волшебнике, у которого было много овец. Волшебник был очень жаден и не хотел нанимать пастухов, не желал строить изгородь вокруг пастбища, где паслись его овцы. Из-за этого овцы часто забредали в лес, падали в пропасть и т. д. Самое же главное — они убегали от него, так как знали, что волшебнику нужны их мясо и шкуры.
И вот наконец волшебник отыскал средство. Он загипнотизировал овец и, во-первых, внушил им, что они бессмертны, что, сдирая с них шкуры, им не причиняют вреда, а наоборот, такая операция будет им приятной и даже полезной. Во-вторых, он внушил им, что сам он, волшебник, — их добрый хозяин, который так сильно любит своё стадо, что готов сделать для него всё что угодно. В-третьих, он внушил им, что если с ними вообще что-нибудь случится, то это произойдёт не сразу, во всяком случае, не в один день, а поэтому им и не стоит об этом думать. Наконец, волшебник внушил овцам, что они совсем не овцы, что одни из них — львы, другие — орлы, третьи — люди, четвёртые — волшебники.
И после этого всем его заботам и беспокойствам настал конец: овцы никуда больше не убегали, а спокойно ждали того часа, когда волшебнику потребуются их мясо и шкуры.
Успенский писал в своей книге: «Человек теоретически может проснуться; но практически это почти невозможно, потому что как только человек хотя бы на мгновенье пробуждается, как только он открывает глаза, все силы, которые заставляют его спать, действуют на него с удесятерённой энергией, и он вновь погружается в сон, причём нередко ему снится, что он пробудился или пробуждается.»
Во время моего поиска ответов на вопрос, почему вещи таковы, каковы они есть, я также думала о моём изучении истории человечества и о том, почему всё это зашло так далеко, что эта история напоминает мне биографию сатаны. Я начала понимать, что что-то совершенно не так с нашими представлениями о мире, насаждаемыми нам с самого рождения и глубоко укоренёнными в нашей культуре, в нашем обществе и особенно в наших религиях.
Я обдумала мою жизнь и поняла, что все события, которые шаг за шагом привели к моей тогдашней ситуации, с уверенностью можно было охарактеризовать как те самые механические силы, «действующие с целью держать человека во сне». Было совершенно понятно, что на меня откуда-то извне оказывалось давление с целью помешать мне проводить мои наблюдения, анализ и в особенности размышлять и обучаться.
Возникал законный вопрос: какова истинная природа этого «злого волшебника»?
Никто не смеет называть это заговором
Прочтение В поисках чудесного дало толчок моим размышлениям, которые «пребывали в спячке», пока мои первые трое детей были ещё маленькими. Во время этого периода вынужденной физической бездеятельности я, без всякого предварительного планирования, установила режим глубоких и интенсивных размышлений, чередующихся с глубокой медитацией и остановкой бессмысленного внутреннего диалога, начинавшегося во время медитации. Я довольно неплохо продвинулась в практике медитации и вскоре уже могла входить во «вневременное» состояние, которое, как оказалось, было довольно продолжительным.
После моих регулярных медитативных упражнений я садилась в постели — окружённая кипами книг и тетрадей — и читала, записывая мои мысли о прочтённом материале. Я часто прерывалась, обдумывая вопросы, возникавшие во время прочтения. В момент, когда в моей голове формулировались эти вопросы, связанные с ними мысли настолько быстро переполняли меня, что мне приходилось умственно переключаться между ними, лишь чтобы не потерять их нить. Эти мысли всегда приходили как ответ на вопросы, которые я формулировала мысленно вне зависимости от темы, которой я уделяла в тот момент внимание. Импульс записывать эти мысли был настолько непреодолим, что я проводила ежедневно многие часы в этом занятии, исписывая страницу за страницей. У меня до сих пор сохранились коробки, полные этих записей. Мне тогда ещё не приходило на ум, что я, возможно, занималась «ченнелингом». На самом деле, я ужаснулась бы от такой мысли. Для меня было просто лишь «задавать интересные вопросы» — открыто и не предвосхищая ответы на них. Ответы, появлявшиеся в моей голове, представлялись мне как самое что ни на есть «мышление».
В какой-то момент я решила выяснить, возможно ли было вообще подкрепить эти мысли фактами. То, что у меня в голове появлялись эти мысли, ещё далеко не означало, что я принимала их как верные ответы на мои вопросы. Я действительно нуждалась в фактах! Таким образом, эти «приходившие ко мне» ответы указывали мне направление для изучения определённых тем, к которым я никогда бы не пришла другим способом. Моя рациональная и склонная к размышлениям натура заставляла меня изучать каждую приходившую ко мне идею, чтобы выяснить, была ли она научной и объективной.
Получение дальнейшей информации было проблематичным. Я записалась по почте в библиотеку и вскоре начала заказывать и читать одну книгу за другой — на темы от геологии до физики, от психологии до теологии, от метафизики до астрономии. По мере прочтения я находила множество отрывков, которые не только поддерживали идеи, приходившие ко мне в ответ на мои вопросы, но и существенно дополняли их. Это влекло за собой ещё больше интересных вопросов, ответов и фактов. Я была удивлена и в одночасье взволнована, когда обнаружила, что мои идеи были не такими уж безумными! Я отказывалась от «идей», которые не поддерживались наблюдениями или учёными мнениями.
В конечном счёте все эти заметки и идеи вошли в книгу, названную мной The Noah Syndrome. После нескольких переработок эта книга получила новое название — The Secret History of the World. Главная идея этой книги — макрокосмическая метаморфоза с точки зрения квантовой теории, которую я связала со следующим отрывком из Евангелия от Матфея 24: «Как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошёл Ной в ковчег, и не думали, пока не пришёл потоп и не истребил всех, — так будет и пришествие Сына Человеческого».
Это событие — Конец времён — сравнивается здесь со «временем Ноя» — Всемирным потопом. Разгадка лежит, по всей видимости, в концепции Ковчега. Мой поиск истинного смысла Любви, Спасителя, Веры и Вечной жизни был в сущности поиском значения Ковчега. Образно говоря, история Ноева ковчега — это наиболее удачное изображение этого поиска. Все вопросы жизни, любви и существования могут быть выражены в этой истории одного человека, который, стоя перед лицом разрушения своего мира (в данном случае речь шла буквально об уничтожении всего мира — по крайней мере, так рассказывает история), приступает к постройке ковчега.
Следующий вопрос заключался в том, что именно представляют собой процесс метаморфозы и надёжный ковчег. Именно эти вопросы я задавала себе, когда мне в руки попала небольшая книжка Гэри Аллена None Dare Call it Conspiracy. Всё в этой книге в точности согласовывалось с учениями Гурджиева и Успенского в том, что люди спят и находятся под контролем «злого волшебника».
Я осознала, что злой волшебник — это образное представление (по крайней мере, частично) политической и исторической системы контроля. Это осознание вновь оказало опустошающий эффект на мои иллюзии. Как указывает Гари Аллен, если бы наша система не подвергалась закулисному контролю, то 50% всех событий в социальной, культурной и политической сферах должны были бы идти на благо всего человечества. Если же дополнительно учитывать рациональные решения делать добро, то этот показатель был бы ещё выше. Тем не менее я ясно вижу, что это не отражается в нашей действительности. Люди не прекратили убивать друг друга. Вместо этого они изобрели ещё более эффективные и технологически продвинутые средства взаимного уничтожения.
Почему? Кто или что оказывает негативное влияние на мировые события?
Соединив идеи Аллена с идеями Гурджиева, мы обнаружим, что всё это является, по-видимому, скорее результатом действия определённых «механических» законов Вселенной, известных нам как «добро» и «зло». Эти законы имеют циклическую природу и могут быть выражены в физических понятиях. (Следуя этому ходу мыслей, я пришла к идее космической квантовой метаморфозы.) Однако, как мы увидим в последующих разделах этой книги, идея «систем контроля» — человеческих или нечеловеческих — совершенствовалась всё больше по мере того, как мы исследовали эти темы.
Критичный ченнелинг
Прошло несколько лет, ознаменовавшихся очень странными событиями. В 1991 году я встретила молодого человека, Фрэнка, с которым я провела много бесед на метафизические и философские темы. Он часто просил меня использовать на нём гипноз, чтобы помочь ему в «ченнелинге». Он говорил: «Единственное, что я действительно умею, так это проводить ченнелинг. Я делаю это постоянно.
Я была невысокого мнения о «ченнелинге», хотя во время написания The Noah Syndrome прочитала массу материала на эту тему. Всё же я решила, что было бы ненаучно отвергать его заявления о его «исключительности», не попытавшись их проверить. Я предложила ему просто расслабиться и попробовать автоматическое письмо. Моё отношение к ченнелингу не изменилось и после этого. Фрэнк выдал на-гора такую же «космическую словесную окрошку», какую уже много лет можно было найти в других источниках. Несмотря на это, обсуждая этот предмет с Фрэнком, я начала думать о моём собственном опыте в «получении ответов», а также о том историческом факте, что получаемая в результате «ченнелинга» информация зачастую настолько близка к правде, что становится очевидно, что за этим должно стоять нечто другое, чем просто случайность. Эти мимолётные проблески правды заинтриговали меня. Итак, Фрэнк и я продолжали наши дискуссии, и перед моим мысленным взором как ответ на мои вопросы начала вырисовываться новая теория.
Частью моей теории было то, что причина, по которой источники информации зачастую оказывались такими субъективными и подверженными ошибкам, лежала в ошибочности мышления различных медиумов и ченнелеров. Они исходили из того, что источнику более высокого порядка можно, так сказать, просто «позвонить» — и дело сделано. Из тех немногих проблесков света, которые я могла различить в море ченнелинговой информации, я заключила, что источнику более высокого порядка не представляет никакого труда мгновенно (возможно, искажённым способом) связаться с нами, однако в большинстве случаев мы будем иметь дело либо с бестелесными сущностями, знающими не намного больше, чем мы, либо с феноменом, возникающим в результате психических расстройств. Я изучала этот вопрос со многих сторон, пытаясь обнаружить причину этой информационной «блокады» со стороны источников более высокого порядка (если, конечно, они вообще существуют).
Основным препятствием являлось, по всей видимости, «облако» из гипотетических сущностей и/или мыслей низкого уровня, окутывающее наш мир подобно завесе. Мои исследования в этой области привели меня к работам докторов Уильяма Болдуина, Эдит Фиор, Карла Викланда и других, работавших непосредственно с одержимостью, экзорцизмом и связанными с ними терапевтическими методами. Так как изучение этой темы уже давно стояло на моей повестке дня, всё это, казалось, произошло в очень удачный момент моей жизни.
Помимо наводящих вопросов и прочих изощрённых манипуляций сознанием, практикуемых некоторыми известными гипнотерапевтами, складывается такое впечатление, что существует множество «душ умерших», или фрагментов личности, которые проявляются различными способами во время гипнотического сеанса (в том числе когда используется голосовой аппарат медиума) и описывают «загробную жизнь» в ярких и в то же время эфемерных красках. После тщательного изучения этой темы мне стало понятно, что она намного сложнее, чем нам представляется.
Свою собственную экспериментальную работу я начала с большим скепсисом. Как оказалось, это первоначально скептическое отношение пошло мне лишь на пользу, так как я была довольно ошарашена, когда обнаружила, что так называемые астральные миры напоминали настоящие джунгли. Несмотря на то, что я очень осмотрительно проводила мои гипнотические сеансы (чтобы исключить любую возможность «заражения» моих пациентов), я обнаруживала снова и снова, что в этих «высоких» сферах дела обстояли не так уж и радужно. Складывалось такое впечатление, что «силы», существующие в этих сферах, с большой вероятностью не были благонамеренными по отношению к человечеству и не действовали в наших лучших интересах.
Это, конечно, вновь вызвало вопрос, почему через эти ченнелинговые источники, которые во многих случаях откровенно лгали, распространялось столько бессмысленной информации? В других случаях им по меньшей мере серьёзно недоставало внимательности к крайне важным деталям. Как я полагаю, недостаток знаний в одной лишь этой области — это одна из причин сегодняшних страданий человечества, которые из-за этого продолжает расти и усиливаться. Насколько «надёжны» ченнелинговые источники, если они не говорят нам правду о «высоких сферах»? Представителям так называемого движения Нью-эйдж было настолько сильно внушена идея о том, что никогда нельзя думать о негативных вещах, что они — больше, чем кто бы то ни было — подвержены этой угрозе. Не имея знаний о чём-либо, вы абсолютно беззащитны перед этим. Постоянное искажение правды о так называемых «высоких сферах», проводимое посредством публикации огромного количества информации на эту тему, практически наводит на мысль о программе по дезинформации. Становилось понятно, что «там» существует нечто или некто, кто не желает, чтобы мы знали правду.
Да, я знаю, что это выглядит как пощёчина для философов «Нью-эйдж». Но позвольте мне сказать следующее: в области клинических исследований среди многих опытных учёных уже давно установилась практика, согласно которой перед тем, как отклонить какую-либо идею, её необходимо как минимум рассмотреть в качестве рабочей гипотезы. Если она окажется неверной, то не беда, ведь это — всего лишь гипотеза. Но если она окажется верной, то это может спасти наши жизни.
Уильям Болдуин писал: «Имея лишь ограниченные знания (либо при их полном отсутствии) и обладая искажённым восприятием природы мира духов, нематериального мира, многие люди становятся уязвимыми перед ним; эта уязвимость становится частью созданной ими реальности!» Этот комментарий описывает ту самую западню, в которую попадают миллионы и миллионы людей уже на протяжении нескольких тысяч лет. Отсутствие истинного знания о мире духов по сути и является философской основой «веры» в том виде, в котором она преподносится нам тремя крупнейшими мировыми религиями и их «ньюэйджевскими» вариациями. Другими словами: вера в том виде, в котором она понимается и практикуется большинством людей, — это всего лишь ещё одно обозначение отрицания действительности. Это отрицание означает не что иное, как жизнь во лжи. Ложь же — по определению тех самых религий — от «дьявола». Не имея знания и способности различать, человек подвергается не только прихоти сущностей, отвечающих на его «зов», но и воздействию космических законов, в которых человечество в высшей степени невежественно.
Некоторые «окружают себя светом» или молятся, выпрашивая для себя «самое лучшее». Однако они не осознают, что этим дают разрешение и приглашение каждому бестелесному духу, искренне верящему, что он действует «из лучших побуждений» в своём мире фантазий и земной эго-фиксации.
Заметьте, что мы не говорим здесь о демонической одержимости. Это нечто совершенно другое, хотя и подчиняется тем же правилам. Мы говорим здесь о заурядных благонамеренных душах умерших, «зависших» в низких астральных сферах по причине своего невежества или своего рода тяги к земной жизни. Как отметил Эдгар Кейси: «Мёртвый пресвитерианин — это всего лишь мёртвый пресвитерианин!»
Стоя лицо к лицу с этой информацией и моим собственным опытом, я должна признаться, что поначалу попыталась сформулировать рациональную теорию, которая могла бы всё объяснить. Я вполне могла себе представить, что джунглеподобная природа астральных сфер могла бы быть очередной психологической драмой, созданной бесконечно изобретательным человеческим разумом с целью разрешить некоторые из своих жизненных проблем. Тем не менее меня мало интересовала возможность существования реинкарнации, так же как и то, что в астральных мирах, возможно, обитают негативные сущности более высокого уровня. Единственное, что было важно для меня, — это эффективность терапевтических методов.
И они действительно работали — удивительно последовательным образом. Одной из самых удивительных вещей было единство символического или архетипического языка подсознания. Один пациент за другим — независимо от социального статуса, образования, уровня интеллекта, религии и системы убеждений — упоминали одни те же символы в контексте конкретных проблем и межличностных отношений.
Существовали ли на самом деле бестелесные существа, либо некие обособленные аспекты человеческой личности, либо эфирные энергетические конструкты, которые воспринимаются людьми и которым приписываются символические личности и истории — всё это не имело никакого значения для меня; я знала, что разум бесконечно изобретателен, и поэтому не спешила делать поспешные выводы. Я продолжила работать с этими концепциями, не переставая искать новую информацию, которая могла бы помочь доказать, усовершенствовать либо опровергнуть мою теорию. Чтобы оставаться как можно более открытой новой информации, моя рабочая гипотеза состояла в том, что всё существующее является, вероятно, артефактом сознания; единственным, чему я приписывала высокую вероятность, было то, что сознание действительно способно существовать независимо от материи. Сознание могло быть позитивным или негативным. Тем не менее я не знала, способно ли было оно осознавать само себя.
Часть сложностей, возникших в результате этой работы с экзорцизмом (следует отметить, что это неправильное наименование процедуры, больше схожей с «консультированием бестелесных сущностей»), указывала на то, что большая часть активности, считающейся «ченнелингом», — это всего-навсего продукт так называемых «астральных миров» (оставим в стороне вопрос, являются ли астральные миры побочным продуктом сознания). Я начала задаваться вопросом, действительно ли существовало нечто более «высокое», и если да, то что оно собой представляло?
Это привело к формулированию идеи о природе второго препятствия на пути установления контакта с источниками более высокого уровня; я назвала её «фактором преобразования». Согласно этой гипотезе, было очевидно, что источник действительно более высокого уровня просто не может установить полное и безопасное соединение с сознанием, находящимся в физическом теле, так как это напоминало бы попытку подсоединить прибор с рабочим напряжением в 110 вольт к сети в 220 вольт. Если бы это был действительно источник «более высокого порядка», то его энергия настолько сильно переполнила бы любого человеческого получателя информации, что поддержание контакта было бы невозможным.
Я сформулировала эту идею, опираясь на известные примеры из практики. В некоторых случаях люди даже теряли рассудок после контакта с источниками «более высокого порядка». Они вспыхивали подобно метеоритам в небе наших коллективных психологических и духовных сфер, ненадолго освещая собой ландшафт, лишь чтобы сгореть дотла во время своего низменного падения. В целом было очевидно, что подобные старания таят в себе много опасностей. Это также становится понятным после обширного прочтения античной литературы, оккультных трудов и различных мистических учений Востока.
Другая причина, по которой я сформулировала эту идею, основывалась на моих наблюдениях природы. В окружающем нас мире мы можем постоянно наблюдать процесс роста, имеющий циклическую природу. Человеческое сознание начинает расти с самого момента зачатия. Независимо от того, является ли это результатом слияния внешнего сознания с развивающейся неврологической/физической системой или всего лишь результатом эффекта «духа в машине», — сознание растёт. Давайте примем это как факт, подтверждаемый наблюдениями.
В начале жизни, когда сознание ещё недостаточно выражено, живое существо проводит во сне довольно много времени. В расцвете сил, когда сознание наиболее выражено и активно, потребность во сне сокращается, хотя и на этой стадии развития она может довольно сильно колебаться в зависимости от богатства того или иного сознания. В определённый момент жизни при наступлении старости сознание начинает покидать физическое тело, которое, в свою очередь, возвращается к более продолжительным периодам сна (опять-таки с широкими вариациями продолжительности). Другими словами, «семя» сознания помещается в недавно зачатое/рождённое человеческое существо. Оно растёт в соответствии с богатством окружающего мира и потенциалом ДНК физического тела. Достигнув оптимального роста, оно начинает сокращаться. Важно понимать, что сознание, по-видимому, начинает покидать тело, потому что оно достигло максимального роста и больше не «подходит к телу по размеру». Использовав доступные неврологические и физические структурные компоненты, оно достигло максимального выражения в этом физическом теле. Из этого мы могли бы заключить, что как только достигается эта верхняя граница или критическая масса, начинается пошаговый процесс ухода сознания «из тела».
Это пошаговое перемещение сознания в тело и из тела позволило мне предположить, что процесс смерти — это своего рода «рождение» в более «высокое» или более богатое и плотное состояние бытия, которое не может выдерживаться физическим конструктом [телом]. Если бы физическое тело было жизнеспособно в этом более «высоком»/богатом состоянии с высокой плотностью сознания, то процесс смерти, возможно, ещё бы не начался в тот момент. Мне пришла в голову идея, что это, возможно, связано с генетическими факторами. Подобно тому как различные растения и животные имеют конкретные генетические параметры, определяющие помимо прочего их конфигурацию, функции, потенциал обучения и продолжительность жизни, так и каждый человек обладает в определённых рамках схожими конфигурацией, функциями, потенциалом обучения и ожидаемой продолжительностью жизни. Мне представлялось высоковероятным то, что эти потенциалы могли иметь симбиотическое отношение с сознанием. Иначе говоря, сознание может расти лишь до определённого предела, обусловленного генетическими ограничениями занимаемого им тела.
Тем самым мне казалось логичным следовать этой линии умозаключений, согласно которым некое действительно «высшее» существо или существо, достигшее высокой плотности и богатства создания, именно по причине этих ограничений (как, например, генетические конфигурации функции и потенциала в человеческом теле) не сможет больше войти в человеческое поле сознания и «надеть на себя» тело как перчатку (например, с целью прямого социального взаимодействия), разве что оно имеет конфигурацию и потенциал, сравнимые с конфигурацией и потенциалом тела реципиента. Сознание «переросло» тело и больше не «вмещается» в него.
Логическим выводом из этого было бы то, что если бы внешнее сознание действительно было способно слиться с человеческим телом или соединиться с ним напрямую, то это было бы возможно лишь для сознания, уровень развития которого ненамного превышал бы обычный потенциал сознания данного человека, хотя и без пространственных и временных ограничений. Это последнее соображение, возможно, позволит взглянуть на сознание в другом свете, хотя и не является доказательством высокого уровня его развития с философской или духовной точки зрения.
Другими словами, мёртвый пресвитерианин — это всего лишь мёртвый пресвитерианин. Если сознание желает быть в физическом теле, то оно не может сильно отличаться от сознания отдельного человека.
Читая материалы на тему ченнелинга и спиритизма, я обнаружила некоторые довольно интересные случаи, в которых сознание «обладающей сущности» (ведь несмотря на расхожее мнение, ченнелинг в состоянии транса — это «одержимость»), казалось, было немного более плотным и насыщенным, чем сознание медиума (независимо от того, раскрыл ли он полностью свой потенциал сознания или генетический потенциал). Интересным в этих случаях было то, что между этими потенциалами и массой тела медиума, по всей видимости, существовала прямая связь. Иными словами, медиумы, которым удавалось установить контакт, пусть и с некоторыми ограничениями, с якобы «высшими существами», были довольно «склонными к полноте». Причём когда их подвергли научным обследованиям (как, например, некоторых медиумов, живших в 19-м и раннем 20-м веках), стало известно, что они в течение одно-/двухчасового контакта могли терять до 6 килограммов веса. Наглядным примером тому была итальянский медиум Эвсапия Палладино.
Это, конечно же, напомнило мне о древних изображениях богинь, которых находят по всему миру, и где они почти всегда выглядят довольно полными! В этом смысле я действительно была подходящей кандидатурой для такой работы! Единственной проблемой было лишь то, что я абсолютно не была удовлетворена теми контактами, с которыми я установила связь.
Я также встречала истории о йогинах и шаманах, которые в состоянии шаманского экстаза, позволявшего им, по их утверждениям, установить своего рода «космическую связь», теряли невероятно много веса благодаря их «внутреннему жару». Мне было понятно, что речь шла о том жаре, который нельзя измерить градусником. Тем не менее жар некого рода определённо сопровождал подобные состояния, так же как и значительная потеря массы тела.
Это навело меня на мысль о том, что ченнелинг действительно высших существ должен был сопровождаться серьёзными проблемами. Что касается «высокого напряжения» подобных источников ченнелинга, я предположила, что единственный способ осуществить подобный контакт — это объединить энергию двух и более людей («приёмников») и затем попытаться их «настроить», прилагая многократные усилия воли.
Ломая голову над этой проблемой, я осознала, что единственный реальный способ объединить энергии с целью создания своего рода человеческого «биокосмического приёмника» — это использование формы коммуникации, требующей участия более одного человека и предоставляющей механизм мгновенной обратной связи. Очевидным ответом был инструмент наподобие доски Уиджа.
В мои юные годы, мои эксперименты с подобным инструментом имели лишь скромный успех. В конечном итоге я оставила эту затею, посчитав её потенциально «опасной» и просто несерьёзной. Процесс её применения был медленным, томительным. К тому же я не была уверена, от кого приходили ответы, не говоря уже о том, насколько они были точными. Как бы то ни было, в этот раз я попробовала другой подход. Теперь я рассматривала возможность того, что комбинацию умственной концентрации и намерения, близость энергетических биопсихических полей, а также дополнительную обратную связь для «калибровки», можно было использовать как вспомогательные средства. Мне было понятно, что я должна была исследовать эту тему, чтобы выяснить, могли ли они — по крайней мере теоретически — служить этой цели.
Есть две основных теории о принципе работы доски Уиджа. Первая — автоматизм. Считается, что принцип автоматизма лежит в основе лозоискательства, маятников, автоматического письма, перемещения стола (в ответ на заданный спиритистом вопрос) и прочих объектов якобы спиритическими силами. Это означает, что, хотя участники [спиритического сеанса] и не замечают, что сами ответственны за перемещение указателя, его перемещение всё же исходит от них. Сознательные или неосознанные ожидания могут подавать сигналы на нервные окончания и вызывать едва заметные движения пальцев, дающих тем самым «ответ». Принцип использования «говорящей доски» также можно объяснить теорией автоматического письма, согласно которой подобные сообщения приходят из сознательного или бессознательного медиума. В этом контексте «говорящая доска» позволяет лишь обойти сознательный разум медиума и представляет собой кратчайший путь между бессознательным и нервно-мышечной системой. «Коллективный автоматизм» имеет место, когда доска Уиджа управляется более чем одним человеком.
Таким образом, мы видим, что с психологической точки зрения автоматизм временно позволяет бессознательному контролировать какую-либо часть тела без вмешательства сознания в состоянии нормального бодрствования. В то же время автоматизм «разрешает» разуму осознанно проверять обратную связь и наблюдать в реальном времени за происходящим, позволяя тем самым процессу ченнелинга оставаться в рамках экспериментального протокола.
Некоторые «эксперты» полагают, что здоровое бессознательное — это ключ к психической самозащите, так как неосмотрительная попытка «открыть двери» бессознательному способна вызвать психозы у некоторых людей. У меня на этот счёт немного другое мнение. Я не думаю, что подобный обход сознающего разума может «вызвать» психоз. Я полагаю, что это скорее может выявить и без того уже существовавшую патологию, которая — как показал бы тщательный анализ — была причиной множественных телесных симптомов и жизненных проблем того или иного индивидуума на протяжении длительного периода времени.
Вопрос о том, способно ли использование доски Уиджа, или любого другого инструмента доступа к бессознательному, «вызвать» одержимость, напоминает проблему курицы и яйца. Умозаключения доктора Болдуина по этому вопросу были лишены всякой логики, несмотря на их рациональность во многих других вопросах. Признаки, описываемые доктором Болдуином, свидетельствуют о том, что состояние «одержимости», возможно, уже присутствовало в данном индивидууме, и обход сознательного мышления лишь позволил ей «высказаться» и тем самым обнаружиться. Однако это ставит нас перед целым рядом новых проблем. Очевидно, что никому, кто не имеет опыта в «изгнании духов», никогда нельзя открывать эту дверь [в бессознательное]. Кроме того, тому, кто не знаком с этими методами и не имел возможности тщательно их изучать и применять на практике, никогда не следует ни при каких обстоятельствах пытаться заниматься ченнелингом! В противном случае можно накликать на себя беду. (Это, конечно, поднимает очевидный вопрос о том, почему «ченнелинг» стал таким популярным «видом спорта» в наши дни.)
Согласно теории спиритизма, переданные сообщения однозначно принадлежат бестелесным духам и прочим эфирным сущностям, контакт с которыми устанавливается с помощью доски Уиджа. Тем не менее даже эта концепция, или, точнее говоря, принцип её действия, зависит от теории автоматизма. Согласно этой теории, бестелесный дух способен соединиться с человеком, использующим доску Уиджа, через его подсознательное или бессознательное и взять контроль над его идеомоторными реакциями, обходя сознательное мышление и приводя в движение «планшетку» посредством стимулирования нервных импульсов. Эта теория постулирует, конечно же, что по окончании коммуникации бестелесный дух покидает медиума — и всё замечательно. Однако имеющиеся данные указывают на то, что при отсутствии определённых знаний и определённых мер предосторожности бестелесный дух не покидает медиума! Он лишь возвращается в свободное пространство энергетического поля «хозяина» и затихает, продолжая, однако, вытягивать из человека жизненную силу.
Одна из самых интересных теорий была развита Барбарой Хонеггер, которая якобы стала первым человеком в США, получившим учёную степень в экспериментальной парапсихологии. Хонеггер пришла к заключению, что автоматизм — это результат «стимуляции» правого полушария мозга, позволяющей ему преодолеть подавление левого полушария. Тем не менее психологам всё ещё не совсем понятно, что вызывает это стимуляцию. Мои попытки узнать больше о её исследованиях также остались безуспешными.
Китайцы, по всей видимости, начали первыми использовать спиритический автоматизм в форме «пишущей планшетки», названной «чи». Это была своего рода пишущая «волшебная лоза». Говорили, что духи спускались в неё и приводили её в движение, чтобы передать по буквам сообщения богов, появлявшиеся на бумаге или на песке.
Складывается такое впечатление, что все «примитивные», или дописьменные культуры использовали ту или иную форму кодированной коммуникации между миром духов и миром живых. Этот феномен был, по-видимому, широко распространён в древности и исчез лишь с появлением монотеизма около 1000 года до нашей эры. В шестом веке нашей эры было известно, что фракийские культы Диониса использовали шаманов в роли трансовых медиумов с целью общения с духами, или так называемыми «theoi» (богами) — бестелесными бессмертными существами со сверхчеловеческими силами.
Некоторые учёные предполагают, что в основе рационализма, как направления в философии, лежат дионисические, орфические и элевсинские тайные культы, посвящённые «ченнелингу» этих богов; большая часть древнегреческой философии — прежде всего, идеи Пифагора, Гераклита и Платона — была пропитана этими тайнами. Это поднимает вопрос, непосредственно связанный с системами контроля, которые мы будем рассматривать на протяжении всей книги, — как могла «ченнелинговая» информация лежать в основе рационализма, если он опровергает существование источников ченнелинга как таковых? Было ли это всего лишь развитием монотеистической идеи о существовании одного единственного бога, а именно Яхве? Людей, через которых говорил Яхве, называли пророками, а сам процесс такого ченнелинга — «божественным вдохновением». Когда же этим занимался кто-то другой, это называли обманом, некромантией или демонической одержимостью. Тем не менее, если другие боги действительно существовали и общались с людьми, то к какой категории мы можем отнести Яхве, утверждавшего через ченнелинг, что он — один единственный бог? Этой монотеистической идее, по всей видимости, удалось лишить духовной поддержки каждое человеческое существо.
В диалоге Платона Феаг Сократ признаётся: «Благодаря божественной судьбе, с раннего детства мне сопутствует некий гений – это голос, который, когда он мне слышится, всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает».
Греческие оракулы из Додоны, Дельфи и других городов делали пророчества в состоянии транса, во время которого ими завладевали бестелесные духи; самые известные из них овладевались одним единственным духом, или «духом-наставником», как мы сказали бы сегодня. Оракулы часто жили в пещерах и верили в то, что эти духи поднимались к ним из подземного мира через трещины в горной породе.
Самым интересным был тот факт, что Пифагор использовал нечто наподобие доски Уиджа уже в 540 г. до н. э.: «загадочная пластина на колёсах» передвигалась с места на место и указывала на символы, которые толковались либо непосредственно философом, либо его учеником Филолаем. Вплоть до сегодняшнего дня пифагорейские мистерии продолжают оставаться объектом значительного интереса как для учёных, так и для мистиков. И это при том, что прогрессивные знания Пифагора, возможно, были вдохновлены доской Уиджа!
К тому времени, когда римляне завоевали Грецию, движение рационалистов уже обратилось против ченнелинга духов. Цицерон — римский рационалист, которого высоко почитали ранние отцы церкви, — протестовал против ченнелинга духов и некромантии, так как в них якобы использовались скверные языческие ритуалы. Однако, как я уже упоминала, рационализм укусил кормящую его руку и начал поглощать своего «отца» — монотеизм, создав идею о том, что нет ни бога, ни духов, и ничто не может пережить смерть физического тела, и, следовательно, нет никого на «другой стороне», с кем мы могли бы общаться, и поэтому — зачем вообще утруждать себя этой идеей? Наука переняла точку зрения, согласно которой всё это было лишь надувательством. Современная традиционная наука и по сей день придерживается этой точки зрения касательно этого феномена.
После работы с привязанными духами у меня (как у гипнотерапевта) оставалось много вопросов. Я уже упоминала мои предположения о том, что подобные «духи» были всего лишь фрагментами личности того или иного индивидуума — подобно изолированным зацикленным контурам головного мозга, появившихся в результате травмы или стресса. Встретившись с трудностями, индивидуум, возможно, оказался в нарциссическом состоянии иллюзии, которая отпечаталась в памяти его мозга. Когда же он вернулся из этого шокового состояния, чтобы снова предстать перед реальностью, но при этом не разрешил саму психическую проблему, последняя могла оказаться запертой в своего рода мозговом «картотечном ящике», лишь ожидая своей произвольной и неосознанной активации в результате электрической или нейрохимической реакции в мозге. То же самое можно сказать и о так называемых воспоминаниях о прошлых жизнях: это могли бы быть всего лишь самостоятельно созданные воспоминания, появившиеся в результате стресса от возвращения из нарциссического состояния иллюзии. Подобные воспоминания могут появиться в результате автоматизма, или когда сознающий разум «отходит на второй план», как, например, во время ченнелинга в состоянии транса. С этой точки зрения обычную психотерапию также можно рассматривать как ченнелинг.
Осознанный ченнелинг более проблематичен, так как он подразумевает патологическое состояние, в котором привязанные духи или множественные личности могут играть определённую роль. В подобных случаях «альтер» эго, будучи либо альтернативной личностью, либо привязанным духом, имеет сильную и укоренившуюся позицию, позволяющую ему иметь намного более сильный контроль над телом индивидуума, чем при автоматизме или трансе.
Профессор Дуглас Робинсон из Миссисипского университета говорит, что между функцией переводчика и медиумом можно провести параллель. И переводчик, и ченнелер должны донести идеи первоначального автора до новой аудитории, оставив без внимания свои собственные идеи, мнения и аргументы. Переводчик должен оставаться нейтральным проводником идей и замыслов первоначального автора. Обычно процесс перевода простирается лишь через лингвистические и/или культурные барьеры, в то время как в процессе ченнелинга — через барьеры сознания, а также временные или даже гиперпространственные барьеры.
Эта аналогия предлагает следующее: (а) первоначальный автор имеет прерогативу быть инициатором коммуникации с целевой аудиторией через переводчика (автор играет активную роль, а переводчик — пассивную; переводчик может играть и активную роль — в том смысле, что он подчиняет свою деятельность деятельности автора); (б) переводчик обладает некоторыми средствами получения доступа к «голосу» автора и его идей, а также непредвзятой и надёжной передачи идей, почти всегда принадлежащих другому человеку. Иногда переводчики переводят собственные тексты, но обычно первоначальными авторами являются другие люди — зачастую из другой эпохи и/или страны и во многих случаях уже покинувшие нас.1
В наши дни, под влиянием западного рационализма, идея о том, что каждый способен запросто заниматься ченнелингом, очень напоминает идею машинного перевода без вмешательства человека. Это очень тонкий вопрос. Программа-переводчик исполняет ряд различных алгоритмов, собирающих информацию, вычисляющих результат и состоящих в целом из отдельных команд. Качество полученных результатов хорошо настолько, насколько хороши используемые алгоритмы. Из опубликованных на эту тему материалов мы знаем, что «феномен ченнелинга» в том виде, в котором он широко практикуется, исключает рациональное мышление из этого алгоритма. Отсутствует механизм обратной связи и тем самым возможность точной настройки. Это означает неприемлемость алгоритмов, способных учитывать тот факт, что в разуме медиума могут присутствовать противоборствующие силы. Исключение рационального мышления и возможности существования противоборствующих сил приводит к алгоритму, который можно было бы описать как: «Я господь, ваш бог, и нет других богов кроме меня, потому что я так сказал! И если вы мне не верите, то горе постигнет вас!» Не особо продуктивно, должна отметить.
Тем не менее факт в том, что разработчики программ машинного перевода уже теряют надежду на то, что им когда-либо удастся запрограммировать машину таким образом, чтобы она сама делала профессиональный перевод приемлемого качества без помощи оператора. Точно таким же способом, вероятно, невозможно, произвести ченнелинговый материал приемлемого качества, если не учитывать упомянутые противоборствующие силы и применение рационального мышления для борьбы с ними. Без применения знания и без быстрой и непосредственной обратной связи маловероятно получить что-либо кроме бесполезного психотрёпа. Тем не менее, по-видимому, именно это имеет место. Но, конечно же, это мало беспокоит помешанных нарциссов, аферистов и патологических индивидуумов, страдающих раздвоением личности. Все они живут в мире Нью-эйдж, и это настоящие джунгли!
Программы машинного перевода, которые действительно работают, — кибернетические системы перевода — требуют наличия интерфейса между человеком и машиной.
В научно-фантастических фильмах мы часто видим «машинные системы перевода», позволяющие космонавту просто подсоединиться к некому прибору через мозговой интерфейс и автоматически начать говорить на языке посещаемой им планеты. Возникающие в его мозге слова могут поначалу быть на его родном языке, но к тому моменту, когда они будут озвучены, машинная система перевода изменит нервные импульсы, поступающие к речевому аппарату, таким образом, что он произведёт правильно звучащие слова на неизвестном космонавту языке. Эта машинная система перевода работает, по всей видимости, и в обратном направлении: космонавт может слышать слова на неизвестном ему языке, но «воспринимает» их как слова своего родного языка. Мне интересен, однако, тот факт, что речь идёт о протетическом устройстве, превращающим космонавта в своего рода кибернетического переводчика, получающего тем самым способность «служить каналом» для неизвестных ему языков.
С помощью этой «обратной аналогии» я пытаюсь показать, что путём применения протезов мы способны использовать алгоритм, включающий в себя как рациональное мышление, так и обратную связь! Рациональное мышление, будучи правильно использованным, можно представить как целую армию того, что Адам Смит называл «невидимыми руками», формирующими, управляющими, регулирующими и контролирующими процесс перевода. Таким образом, само рациональное мышление может быть «невидимой рукой»: Разум — это усвоенная форма идеологического мастерства.
Подобно тому как дух овладевает медиумом и говорит через его речевой аппарат (либо использует неким другим способом послушное тело медиума) — тем же способом, как в систему перевода вводится иностранный язык (зачастую довольно неуклюже), так и идеология и её агенты, включая разум, захватывают определённую идеологическую тему и орудуют её «телом» как своим собственным. В этом смысле мы обнаружим, что медиум в роли «вычислительной машины для машинного перевода» может превратиться в нечто намного более интересное.
О человеке, кто, пройдя длинный путь интенсивного обучения, приходит к идее о возможности коммуникации с высшим сознанием, формулирует гипотезу о том, как это можно осуществить, и затем экспериментирует с этой гипотезой, внося корректировки и изменения в этот процесс, можно сказать, что он в некотором смысле направляется «невидимой рукой», или силой, космоса. То, что подготавливает переводчика к такой работе, — это однозначно источник более высокой сложности и глубокая потребность передавать сложные и новые концепции. Если рассмотреть обычный низкоуровневый ченнелинг, то мы обнаружим, что участвующие в подобных активностях духи активируют канал, через который они хотят говорить, появляясь перед ясновидцем или создавая словесное давление в его голове, умоляя об отпущении. Иногда медиум падает в обморок и, лишь придя в сознание, узнаёт, что нечто или некто использовал его речевой аппарат.
Точно таким же способом космос как целое «зовёт» потенциальных медиумов/переводчиков для высших реальностей — с помощью разума, знания и ищущего духа в человеческом образе. Слова «переводить», «передавать» и «преобразовывать» происходят от одного и того же латинского корня. И уже в роли переводчика мы понимаем, что недостаточно просто «подсоединить и включить машину».
Переводчики должны проходить обучение; они должны не только владеть иностранным языком, но и знать, как регулировать точность воспроизведения исходного текста, принимать решение о том, какие степень и тип достоверности приемлемы в данном контексте, как получать и передавать сделанный перевод, где найти помощь касательно терминологии и т. д. Всё это подразумевает продолжительный период тренировки и подготовки.
Переводчик-канал — это некто, кто изучал и знает эти вещи, и кто — и это самое главное — владеет техникой «перевода» ченнелинговой информации касательно этих знаний. Эти знания имеют идеологический характер. Они определяются космоидеологическими нормами. Знать посредством рационального мышления, что предписывают эти космические нормы, и следовать им означает подчиниться их контролю. Стать переводчиком-каналом высшего космического сознания означает быть «призванным» для этого «невидимой рукой» Вселенной.
Тот, кто хочет стать переводчиком-каналом, должен подчиниться роли переводчика владения иностранным языком на уровне эксперта; он должен позволить быть ведомым тем, что сообщают космоидеологические нормы об истинном духе автора, и неизменно передавать сущность этого духа словами языка перевода.
Опираясь на все эти размышления, я в конечном счёте остановилась на доске Уиджа, наиболее подходящей для таких целей. Это протетический инструмент, позволяющий поддерживать постоянную обратную связь между «машинным алгоритмом перевода» (подсознательным/бессознательным) и человеческим интерфейсом (сознающим разумом, которому постоянно приходится использовать рациональное мышление для «корректировки»). Это возможно лишь с помощью доски Уиджа, потому что в этом случае медиум не только использует обход сознания для получения информации, но и в то же время способен осознанно поддерживать психическую целостность. Благодаря тому, что медиум непрерывно остаётся в полном владении собственным разумом и способен наблюдать, контролировать и в любой момент принять или отвергнуть любую информацию или восприятие, рассудок становится частью алгоритма. Другими словами, при правильном применении человеком, который хорошо осведомлён не только о предметах дискуссии, но и о клинически продемонстрированных реальностях «других сфер», она становится одним из лучших доступных нам инструментов для развития контакта с подсознательным, высшим «Я» и/или благожелательными сущностями, желающими вступить в телепатический контакт. И ключевое слово здесь — телепатический. Подобный инструмент позволяет создать «отдельный канал связи», так сказать, «распределительный щит», на котором с помощью тончайшей нити сознания без потери контроля над процессом создаётся новая «схема переключения».
Вследствие влияния фильма Изгоняющий дьявола доска Уиджа приобрела плохую репутацию. Однако такое отношение к ней всегда было негативным! Забавно, что Голливуд может создать целую «доктрину», впоследствии принимаемую всеми как новое «Евангелие».
Некоторые так называемые «эксперты» говорят, что в «ченнелинге духов» нет ничего плохого, однако при использовании доски Уиджа, автоматического письма или даже ченнелинга в состоянии транса возможно вступить в контакт лишь с сущностями «низшего уровня». Они обосновывают это совершенно нелогичное утверждение тем, что «никакой дух высокого уровня, никакой вознёсшийся мастер» или дух-покровитель никогда не опустился бы до того, чтобы злоупотреблять письменными или речевыми способностями другого человека — живого или умершего». Позвольте мне уточнить: согласно их представлениям вполне нормально заниматься вышеописанным, пока вы называете себя «медиумом». Если же вы считаете себя «ченнелером» или начинаете использовать экспериментальные протоколы, позволяющие вам в любой момент оставаться под собственным сознательным контролем, тогда по определению вы можете вступать в контакт лишь с «низшими сущностями»? Очень оригинально и в высшей степени невежественно.
В противоположность приведённому выше «мнению эксперта» частью моей гипотезы — и это базируется на моих многолетних исследованиях — является то, что во всей истории ченнелинга продолжительный контакт с настоящими высокоуровневыми источниками происходил очень редко, если вообще. (По крайней мере, с теми источниками, которые в моих глазах действительно находятся на более высокой ступени существования.) Таким образом, никто «не говорил по-настоящему на этом языке». Было абсурдным думать, что, учитывая текущие условия человеческого существования, кто-то из нас мог бы просто начать «ченнелинг», получить и перевести переданную информацию, с которой он никогда не сталкивался прежде.
К тому моменту времени я предполагала, что «Вселенная в целом» или «источник», с которым я хотела установить контакт, и без того были способы приступить к общению с целевой аудиторией (человечеством), так как, благодаря моему жизненному опыту, было ясно, что Вселенная говорит с нами через события нашей повседневной жизни. Многие удивительные синхронистичности, внимательное наблюдение динамики моей жизни, а также жизней других людей, можно было толковать не иначе как сознательные действия некой сверхкосмической реальности, пытающейся обучить меня языку символов. Я чувствовала, что была определённо «призвана» Вселенной взять на себя задачу учить этот язык и выполнять функцию переводчика-канала. Я была не до конца уверена в том, можно ли было установить через меня, как переводчика, более прямой способ связи. Тем не менее я действительно стремилась сделать попытку получить доступ к Голосу Вселенной: по мере продвижения долгого процесса сборки «схемы переключения» я отвечала в — и возможно даже через — бессознательное на «зов Вселенной».
Было очевидно, что эти взаимодействия требовали наличия определённого уровня бытия, о котором большинство из нас ничего не подозревали и которым обладали лишь немногие, поэтому я осознала, что процесс сводился к тому, что я должна была «учить» этот «язык» на некой пока неизвестной мне ступени бытия. Я не только предложила себе выучить этот язык, который до сих пор систематически не изучался, но я также знала, что мне нужно было научиться «регулировать точность воспроизведения исходного текста, принимать решение о том, какие степень и тип достоверности приемлемы в данном контексте, как получать и передавать сделанный перевод, где найти помощь касательно терминологии и т. д.» Всё это были мои соображения или «идеологический государственный аппарат», который я устанавливала подобно протоколу (или алгоритму) ответного «сигнала».
При чтении литературы на тему ченнелинга мне становилось понятно, что на протяжении всей его истории самый признанный и достоверный материал был либо получен с помощью инструмента наподобие доски Уиджа, либо инициирован им. Было также очевидно, что это было средством изучения нового языка в некой внутренней части моего разума — подобно подключению к «машине для перевода». Обладая дополняющей информацией о привязанных духах, расстройстве множественной личности и о прочих патологических состояниях, а также располагая средствами эффективного противодействия им, я полагала, что если моя гипотеза была верна, то я могла бы, возможно, поднять ченнелинг на совершенно другой уровень, который либо никогда не достигался прежде, либо достигался крайне редко.
Всё это, конечно, подразумевало продолжительный период «тренировки» и применения этого алгоритма. Это, в свою очередь, означало длительную практику использования инструмента наподобие доски Уиджа для «ченнелинга» не только моих собственных фрагментов подсознания, но и несметного количества частотно-зависимых бестелесных сущностей, прежде чем все «зацикленные петли» исчерпают себя и будут осмыслены, что позволит достичь синхронности мозговых ритмов.
В конечном итоге я пришла к выводу, что даже если всё, что можно достигнуть в этом процессе, это подсознание, «очищенное» от всех этих скрытых «мысленных петель», то это всё равно стоило того. Очищение разума путём исцеления его фрагментов (неважно, каким образом они проявляются) всегда идёт лишь на пользу! Я осознала важную идею, что я не должна отказываться от использования доски Уиджа слишком быстро. Это было бы все равно, как если бы некто думал, что совершенно владеет иностранным языком лишь потому, что обладает достаточными знаниями для использования его в быту. Чтобы быть настоящим переводчиком, необходимо владеть новым языком на максимально возможном тонком уровне.
В тот момент я думала, что накопила уже достаточно теоретических знаний, и что пришло время внедрить их на практике и начать фазу тестирования, что мы и начали делать. Фрэнк и я встречались каждую неделю, чтобы «звать Вселенную». На протяжении более чем двух лет я записывала каждое движение планшетки. Полученная мной информация в конечном итоге действительно подтвердила мою теорию. Мы пробирались через бесконечные петли бессознательного, несметное количество мнимых «бестелесных» сущностей или сцены прошлых жизней, сталкиваясь также со многими потерянными душами, искавших в астральных мирах избавления и путь к свету. В конце концов я поняла, что если хоть часть этой информации основывалась на фактах, то доска Уиджа — это превосходный инструмент для высвобождения духов вопреки мнению доктора Болдуина.
По мере продвижения нашего эксперимента по ченнелингу мы обсуждали много путей возможного распознавания «настоящего высшего источника». Мы оба полагали, что высший источник, обладая более широкой и всеобъемлющей «космической перспективой», должен быть способен делать абсолютно потрясающие «предсказания», которые каждый раз будут «попадать в точку». Проблема состояла лишь в том, как, имея такую короткую петлю обратной связи, можно проверить эту гипотезу?
Фрэнку пришла в голову идея: лотерея. Да, это казалось достаточно разумным. Мы могли бы просить каждую бестелесную сущность делать прогноз и затем «оценивать» их в зависимости от точности их прогноза. Так как лотерейные номера разыгрывались ежедневно, мы сосредоточились на них.
Хотя и покупала лотерейные билеты лишь после определённых снов, или просто следуя побуждению инстинкта, я никогда не была азартным игроком. Мне было всё равно, тратила ли я деньги на лимонад или лотерейный билет. Лотерея была для меня тем же самым, что покупка никчёмной еды или посещение кинотеатра, то есть просто развлечением. Я радовалась выигрышу, но и не особо расстраивалась, когда проигрывала. Я никогда не считала покупку лотерейного билета средством выхода из финансовых трудностей. И если я не могла позволить себе купить шоколадный батончик, то я также не тратила деньги и на лотерейный билет.
Для меня этот «лотерейный эксперимент» имел лишь теоретический характер. В отличие от Фрэнка я не тратила особо много денег на лотерейные билеты. Кроме того, он, казалось, был особенно предан этому аспекту нашего эксперимента. Одно дело — делать это для проверки гипотезы, и совсем другое — делать это с целью наживы; это вызывало у меня беспокойство.
В результате эксперимента удачных «попаданий» была лишь пара. День выпадания цифр лотереи практически никогда не совпадал с предсказанным. Иногда после сделанного предсказания проходили недели, прежде чем эти цифры выпадали в лотерее. Фрэнк утверждал, что заработал на этом деньги, однако я напоминала ему, что для подсчёта реального выигрыша нужно было вычесть затраты на купленные лотерейные билеты.
Тем не менее «тестирование» с помощью выигрышных цифр лотереи было лишь частью нашей работы. Мы также «болтали» с различными бестелесными сущностями, «проходящими мимо», и спрашивали о подробностях их мнимых жизней и опыта, пытаясь получить от них проверяемую информацию. Фрэнк и я, а также другие участники нашего эксперимента, были в восторге от проходящего перед нами «парада». Мы шутили, что это намного интереснее, чем ходить в кино, на вечеринку или смотреть телевизор! Будучи в полном сознании, мы могли наблюдать бесконечные сферы активности потусторонних миров — драмы, полные трагедии и надежды, отчаяния и радости, — и при этом пить кофе, есть печенье и болтать между собой. Однако то, что происходило на других уровнях бытия, скоро оказалось намного более захватывающим и загадочным, чем я когда-либо предполагала.
- Веб-страница профессора Робинсона: http://home.olemiss.edu/~djr/index.html ↩