Поддержите нас и купите книгу Волна (том 1) в мягком переплёте.
Новый перевод. Обновлено: 23.05.2019
Он скрыл мою душу в разломе скалы,
Бросающей тень на пустыню…
Он скрыл мою жизнь в Своей вечной Любви,
Десницей Своей прикрывая.1
Писать эту часть в качестве экскурса в историю следующих событий было невероятно тяжело, но это было необходимо. В других моих работах, где я описывала мой личный опыт, я обычно избегала некоторых подробностей по очевидным причинам — их больно вспоминать.
Кроме того, меня всегда беспокоит, что читателю может стать скучно или неинтересно из-за обилия информации личного характера, и я постаралась затронуть только самые существенные моменты, которые позже появятся в основном обсуждении, сделав при этом рассказ о них как можно короче. Однако мой личный опыт показал, что многое из того, что здесь обсуждается, не является чем-то уникальным лишь для меня.
Мы остановили рассказ обо мне на том моменте, когда я решила, что, возможно, не так уж и плохо иметь мозги, даже если путешествие веры избегает их использования, кроме как предлагая их в качестве жертвы для гипноза, чтобы их можно было скрутить в баранку и использовать для оправдания теологической глупости путём умозрительного безрассудства.
Я помню, как однажды пришла в офис к своей подруге, и на её столе была табличка с надписью Бог не создаёт хлам. Это забавным образом по-настоящему поразило меня, поскольку тогда я как раз находилась в точке борьбы за освобождение от гипноза, утверждающего, что человек не способен использовать свой мозг для познания или понимания Бога, и тем самым должен использовать лишь веру, и конечно же Священное Писание, не важно, каким было его путешествие веры.
Сколько раз я слышала проповеди о том, что мозг — разум — является исключительно инструментом Сатаны? Конечно же, когда мы говорим о разуме Хищника, мы видим, что это одна из сторон медали. Тем не менее мне было отчётливо ясно, что всё сущее пребывало внутри разума Бога — неважно, кем или чем он был, — и человеческий разум, как луч Божественного Разума, безусловно должен быть способен найти его.
Прочитав эту маленькую табличку, я лицом к лицу столкнулась с осознанием того, что я настолько поверила в путешествие веры, что стала бояться думать. Я стала смущаться своей склонности задавать вопросы и стала чувствовать невероятную вину за свою способность использовать логический анализ.
Одна из стандартных гипнотических установок пути монаха полностью запрещает думать. Мысли ведут к вопросам, а неписаная 11-я заповедь гласит: «Не задавай вопросов!»
С внезапной чёткостью меня озарило, что часть нашего бытия, очевидно, существует с фактом того, что мы обладаем мозгом — изумительным инструментом — по определённой причине. (Я знаю, что теперь у читателя есть все основания полагать, что я самый медленный ученик всех времён!) В любом случае этот самоочевидный факт, что Бог дал нам разум по определённой причине, породил следующую мысль: не должны ли мы использовать его для отыскания Бога вместо того, чтобы оправдывать очевидную бессмыслицу о нём, которая передавалась из поколения в поколение людьми, ничего не сделавшими для улучшения мира вокруг них, и которых смело можно назвать творцами системы, втянувшей нас в этот бардак, потому что они не пользовались своими мозгами?
Примерно в то же самое время произошло нечто очень странное. Тогда я не думала об этом как о похищении. Только сейчас, оглядываясь назад, я вижу указания на то, чем это могло быть. С другой стороны, для этого могут быть и другие объяснения.
Как я уже сказала, мы жили в хижине. Очень маленькой хижине. Большую её часть занимали наши кровати, хранилище и кухня в стиле камбуза. (Если я тогда и научилась чему-то, так это как проектировать идеальную кухню!)
У меня была обычная двуспальная кровать, задвинутая в угол, и одна её сторона упиралась в стену. Между основанием кровати и детской кроваткой был очень узкий проход. Я спала на дальней стороне кровати, рядом со стеной. Единственным способом выбраться из кровати было сползти к её основанию или поднять моего бывшего мужа, чтобы я могла слезть с неё сбоку. Физическое состояние, в котором я тогда пребывала, делало сползание ногами вперёд очень трудным, если вообще возможным. Как только я ложилась в кровать, я фактически оказывалась в ней заперта на всю ночь, если я не будила бывшего мужа, чтобы он помог мне подняться.
Однажды ночью меня что-то разбудило, хотя я точно не знаю, что это было. Это было похоже на низкий гул, если так можно сказать. Я была очень сонной — почти как под действием лекарств, — и мне было очень трудно открыть глаза. Но я подумала, что мне нужно проверить, что там происходит, и я заставила себя открыть глаза и приподнять голову с подушки, чтобы оглядеться по сторонам. Я увидела самое необычное явление за всю свою жизнь, и я до сих пор не могу его полностью объяснить.
Я увидела свет, но это не был свет в обычном его понимании. Скорее это было нечто твёрдое. Он проникал в дом через щели в стенах, отмечая прорехи по всей их площади. Конечно же, он шёл и через окна, но тонкие, похожие на иглы лучи, выходящие из стен, выглядели крайне необычно. Они были почти сплошными, как сосульки или даже осколки кристалла.
Увидев это, я, само собой, немного оторопела. Мне не приходило в голову, что могло быть столь мощным источником света, чтобы он проходил сквозь щели в стенах одновременно со всех сторон, учитывая то, что щели были почти микроскопическими, так как были основательно заделаны. Даже солнечный свет не мог сделать этого, хотя я знала, что в конструкции хижины были такие тонкие щели. Вся комната была исчерчена этими лучами света.2
И что же я сказала себе, увидев этот очень странный свет? Я решила, что это, должно быть, друзья моего бывшего мужа, задумавшие его разыграть, подъехали прямо к дому целым конвоем внедорожников с охотничьими фонарями на крышах, включили и направили их прямо на дом! Разумеется, это означало бы, что вокруг дома должно было быть полно машин, а ещё одна должна была находиться сверху, чтобы освещать дом и оттуда. В этот момент полного бреда данная версия казалась вполне разумной для чего-то, совершенно для меня необъяснимого.
Единственной проблемой было то, что у моего бывшего мужа не было друзей с внедорожниками, оснащёнными охотничьими фонарями! Но чтобы не беспокоиться об этой маленькой детали, я решила что, раз это развлекаются его друзья, а у меня нет сил смеяться, то пусть он сам встаёт и прогоняет их. Как они смеют приходить посреди ночи, играть в свои игры, когда рано утром ему нужно вставать и идти на работу! Кроме того, мне нужен был мой сон. В конце концов, я была больным человеком!
И я так и поступила. Я просто натянула одеяло себе на голову и заснула!
Следующее, что я помню, была боль. Болело не какое-то определённое место, но я была всё ещё очень слабой после нескольких месяцев восстановления от родов (во время которых, как я писала в Amazing Grace, я была прикована к постели почти шесть месяцев из-за тазовых травм, полученных во время родов); любая физическая активность могла вызывать боль по всему телу. Боль, казалось, исходила из области живота и отдавалась в спине, почти как в самом начале родов.
Итак, меня разбудила боль. Но самым странным было то, что, проснувшись, я обнаружила своё лицо прижатым к ступням своего бывшего мужа! Я была развёрнута в кровати на 180 градусов. Кроме того, моя ночная сорочка была мокрой от колен и ниже. Это была крайне болезненная процедура переместить себя в сидячее положение напротив стены, по очереди подтянуть свои ноги и перебросить их к основанию кровати так, чтобы я смогла встать ими на пол, чтобы понять, в чём же была проблема. Но я справилась.
Я просто стояла там в мокрой ночной сорочке, которая с холодом липла к моим ногам, и пыталась понять, как она промокла. Я помню, что у меня практически началась истерика только от того, что я попыталась подумать об этом, так что мне было нужно быстро перестать об этом думать! Я чиркнула спичкой и зажгла лампу, чтобы найти что-нибудь сухое на смену. Когда я сняла мокрую сорочку, я заметила, что она была покрыта маленькими чёрными крапинками — семенами и пыльцой паспалюма, который достигал колен на задней части нашего участка.
Как я себе это объяснила? Моей мгновенной реакцией на это было растущее чувство приближающейся истерики, так что я снова подавила его. Я сказала себе, что, должно быть, встала посреди ночи, чтобы сходить в туалет, и случайно обмакнула свою сорочку в вёдра с водой, которые стоят рядом, чтобы ночью смывать туалет. (Я настаивала на проведении туда трубопровода, пусть даже воду пришлось бы качать руками.) Но каким-то непостижимым образом я забыла, что сделала это. Я даже не попыталась объяснить, как оказалась в кровати задом наперёд.
Так я объяснила это себе. Это было полной ерундой, потому что за всю свою жизнь, ни тогда, ни после, я ни разу не вставала ночью, забывая об этом, или вообще не осознавая, что делаю. Я помню, как свернула и бросила в корзину ночную сорочку, чтобы мне не пришлось на неё смотреть, и принявшись, наконец, её стирать, я делала это в спешке, как будто пыталась что-то скрыть от самой себя.
Сейчас, конечно же, это объяснение, учитывая моё физическое состояние и логистику только самого подъёма с кровати, не выдерживает никакой критики. Но тогда это не имело для меня никакого значения. Я создала и приняла его. Ту часть, что я не смогла объяснить, я просто «спрятала под ковёр» и избегала мыслей об этом. Мне пришлось это сделать. Что мне ещё оставалось? Даже если бы я подошла к проблеме рационально, в рамках моего мировоззрения не существовало рационального объяснения, и это лишь создавало ощущение внутренней паники и что-то наподобие того, что должен чувствовать олень, когда он замирает перед фарами приближающегося автомобиля.
Интересно, сколько ещё людей пережило подобные события, которые они объясняют схожим образом?
В тот момент времени мои проблемы с сердцем стали ухудшаться, к обратной циркуляции крови, или фибрилляции, добавилось кое-что ещё. Примерно раз в неделю у меня стали происходить приступы стенокардии, которая отдавалась в моих обеих руках, хотя по большей части была сосредоточена в левой стороне. Также ко мне вернулась старая проблема — эндометриоз, который вызывал практически непроходящую боль. (В конечном итоге мне сделали выскабливание и лапароскопию, в результате чего у меня обнаружили тяжёлый случай аденомиоза.)
И затем начались головные боли: боль была настолько сильной, что только одно дыхание вызывало агонию. Ничто не могло её погасить: ни таблетки, ни терапия, ни микстура. Боль началась весьма странно, с опухания моей головы справа от затылочного гребня, там, где основание черепа соединяется с позвоночником. Иногда опухоль достигала размеров мяча для гольфа, и именно оттуда эта боль распространялась постоянно усиливающимися волнами пульсирующей пытки, пока она не сжимала меня как стальной шлем, раздавливающий голову, до тех пор, пока я не начинала чувствовать, что сейчас она лопнет. Как ещё может закончиться такая агония? Единственным способом пережить это, полностью забыв об облегчении, было абсолютно неподвижное лежание в темноте и максимально поверхностное дыхание, чтобы свести к минимуму любые движения. Каждый раз это продолжалось вплоть до недели лишь с небольшими перерывами на сон, пока я в конечном итоге не засыпала по-настоящему от полного изнеможения в попытке не потерять рассудок перед лицом этих жутких страданий. И когда я просыпалась, боль наконец уходила, но мне приходилось жить в страхе перед следующей, неминуемой атакой.
И в качестве «вишенки на торте» мне ещё приходилось постоянно бороться с ушными инфекциями, столь обширными, что сторона моей головы с больным ухом опухала так, что полностью скрывала само ухо и преграждала отток жидкостей, вытекавших из него, когда барабанная перепонка наконец лопалась с ослепляющим приступом боли, который, если бы я могла стоять на ногах, поставил бы меня колени и заставил просить о милости!
Интересной особенностью этих хронических, регулярных «разрывов» в моём ухе было то, что их ничего не предвещало. Не было никакого медленного роста ощущения, что что-то не так, — я просто просыпалась с опухшей с одной стороны головой и болью, и в течение дня процесс доходил до критической точки, что требовало поездки в отделение неотложной помощи.
Сейчас, вспоминая это, я смеюсь (хотя это совсем несмешная тема для переживших это!), когда думаю об одном враче, предложившей взять образец жидкости, вытекший из моего опухшего уха. Она просто подошла ко мне с ватной палочкой и собралась вставить её в распухшее ухо, чтобы аккуратно ей там провести. Как только она до меня дотронулась, взрыв боли мгновенно передался в мою руку, и она рефлексивно отправила врача в полёт через всю комнату! Она сразу поняла, что я вовсе не шутила, когда говорила, что это очень больно! И для тех, кто может подумать, что я тут просто ною, позвольте мне отметить, что к тому времени я уже родила четверых детей, и для рождения одного из них пришлось отделять мою чашевидную полость — жуткая боль, — и я тогда ни разу даже не повысила свой голос, всплакнула или сделала нечто большее, чем осторожно стонала. В моей семье боль выносили с достоинством, а не жалобами. Никто не станет бить врача, пытающегося ему помочь!
Чтобы хоть как-то помочь себе со всем этим, я стала ещё чаще медитировать вдобавок к моему чтению и бесконечному составлению заметок. Я ещё не забросила полностью своё стремление объединить все эмоции в Любви к Богу, так что ежедневно медитировала на эту установку, иногда чаще, чем раз в день. Медитация в нужных количествах вместе с «настройкой считывающего устройства» определённо может ускорить ваш прогресс.
Для меня медитация — двойной процесс. Позже я узнала, что некоторые учения называют мой метод «медитацией с объектом». Процесс начинается как упражнение в созерцании или сосредоточении на идее или образе. Думаю, это довольно стандартно.
Мои занятия медитацией прогрессировали довольно быстро, как я узнала позже, когда прочла некоторые подробные материалы на эту тему. Конечно, в то время у меня не было никакого руководства, и я никогда не изучала её методологию, не считая чтения книг о способах медитации как таковых.
Есть два основных способа медитировать: с объектом и без него. То есть иметь нечто, на чём происходит сосредоточение, или пытаться полностью очистить разум. Обычно вначале медитация с объектом более продуктивна. Объект может отличаться в зависимости от вашего типа. Если вы визуальная личность, то лучше работает удержание в сознании определённого образа. Если вы лучше воспринимаете информацию на слух, то это будет фраза или «звук» в вашем разуме. Если вы кинестетик, то фокусировка на ощущении или попытка достичь этого ощущения будут работать для вас лучше всего.
Также, когда у вас начнёт получаться заглушать внутреннюю трескотню, вы можете поэкспериментировать со сменой объекта или их сочетанием. Вы можете использовать визуальный и звуковой, или тактильный и визуальный, или звуковой и тактильный, или все эти объекты сразу.
Я предпочитаю фразу, которую я также могу «видеть» как появляющиеся и исчезающие буквы. С ней у меня есть как мысленное содержание, так и визуальный образ, и я с лёгкостью могу к ним добавить ощущение или звук, если пожелаю. Также я могу убрать визуальный, слуховой и чувствительный элементы и просто сосредоточиться на мысли.
По ряду причин дыхание играет очень большую роль. Очень медленное, контролируемое дыхание по счёту работает очень эффективно для начала процесса. Вдыхайте через нос и выдыхайте через рот. Когда дыхание (которое вы совершаете по счёту) становится глубоким, медленным и регулярным, вы добавляете вашу фразу, визуальный образ или то, что вы выбрали в качестве объекта. Когда вы установили объект, дыхание не должно прекращаться.
Вначале вашей целью является постановка вашему сознанию нескольких задач по волевой концентрации и её максимально долгое удерживание. Если ваше сознание блуждает, и к вам приходят другие мысли, то, как только вы потеряли фокус, просто верните разум к нему назад и не расстраивайтесь, что потеряли концентрацию. Большинство людей не могут оставаться сосредоточенными на одном объекте более двух-трёх минут. Именно поэтому полезно начинать концентрацию на дыхании и счёте вдохов и выдохов с целью закрепления их определённой глубины и частоты. Если вы вдыхаете до счёта 6, задерживаете дыхание до счёта 3, выдыхаете до счёта 9 и повторяете этот цикл как минимум 25 раз, то вы уже сделали важный первый шаг.
Другая очень полезная техника — найти стихотворение или текст подлиннее и использовать его в качестве шаблона и содержания для дыхания. Например, тот же «Отче наш» очень подходит для этой цели.
На вдохе говорите про себя: «Отче наш, сущий на небесах!», удерживая в то же время «царство небесное» или «отец небесный» в своём сознании. На выдохе проговаривайте «Да святится имя Твое», и мысленно фокусируйтесь на том, что часть вас священна, и что её вы хотите воплощать через себя. И снова на вдохе «да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя», помня о том, что вы хотите установить связь с вашим высшим Я — настоящим Я. И на выдохе — «и на земле, как на небе» с мыслью о том, что когда низшая часть вашего Я уравновешена и интегрирована, тогда воля духа, «царство небесное», может быть привнесена в вашу жизнь.
Вам не нужно читать молитву полностью; приведённого фрагмента уже достаточно для объекта медитации, но если вы всё-таки захотите, думаю, вы уловили идею. Вы можете визуализировать слова, думать над их содержанием, чувствовать их, при этом используя слова как метроном для вашего дыхания.
Некоторые люди получают очень хорошие результаты с очень простым объектом, другим требуется что-то посложнее. Повторюсь, самое важное — иметь что-то, на чём вы можете сосредоточиться и намеренно удерживать этот фокус. Это что-то вроде тренировки Воли и Намерения, накачивание своеобразной «психической мускулы». Вы можете удивиться, как трудно может быть заглушить «болтовню», и как сильно она сопротивляется этой фокусировке.
Тем не менее в результате этой практики всего лишь спустя несколько месяцев я стала «отключаться от реальности» вплоть до трёх часов за раз, приходя в себя, как будто не прошло и минуты. Но была одна проблема: похоже, что я ничего не приносила с собой оттуда. Я не имела ни малейшего представления, что происходило в это время, где был мой разум, чем было занято моё сознание и т. д. Однако я заметила, что стала спокойнее, и мне легче давались решения трудностей в моей жизни, но меня всё равно расстраивало то, что я не могла получить ничего конкретного из всего этого начинания. Недавно кассиопеяне прокомментировали это «отключение»:
5 августа 2009 года
В: (Л) Что собой представляет этот феномен [отключения]?
О: Смотри предыдущий ответ [«Люди должны помнить, что герметическая максима иногда может работать в обе стороны. Те, кому судьбой предназначено «встретить» себя в будущем, теперь могут делать это с меньшими препятствиями благодаря этим усилиям. Однажды мы сказали, что «ты в будущем» сможешь «переписать» космические программы… это касается и других тоже. Сейчас они учат язык программирования».] и думай об этом, как о «времени», проводимом с высшим я/учителем вместо того, чтобы тратить впустую способность диссоциировать на бесплодные иллюзии. Также помни, что «время», проведённое за этим занятием, задействуют эту «способность души», как это было задумано изначально. Пребывать в теле — тяжёлая ноша для души.
Это чем-то напоминает Гурджиева:
Однако единственный правильный путь к объективному сознанию проходит через развитие самосознания. Если искусственно привести обычного человека в состояние объективного сознания и потом возвратить в состояние обычного сознания, он ничего не вспомнит и подумает, что временно потерял сознание. Но в состоянии самосознания у человека могут быть вспышки объективного сознания, и он способен их запомнить. <…>
Если бы нам удавалось намеренно, по желанию связывать центры нашего обычного сознания с высшим мыслительным центром, то это при нынешнем общем состоянии не принесло бы нам никакой пользы. В большинстве случаев, когда происходит неожиданное соприкосновение с высшим мыслительным центром, человек теряет сознание, ибо его ум не способен вместить неожиданно взорвавшийся в нём поток мыслей, эмоций и идей. И вместо живой мысли или эмоции в результате такой связи, наоборот, возникает полная пустота, состояние бессознательности. Память удерживает только первый момент, когда поток устремляется в ум, и последний момент, когда поток прекращается, а сознание возвращается. Но даже эти мгновения настолько полны необычными оттенками и красками, что среди ощущений обыденной жизни нет ничего, что могло бы с ними сравниться. Вот и всё, что остаётся обычно от так называемых «мистических» и «экстатических» переживаний, которые представляют собой временную связь сознания с высшим центром; очень редко бывает так, что подготовленный ум успевает уловить и запомнить что-то из того, что человек прочувствовал и понял в момент экстаза. Однако и в этих случаях мыслительный, двигательный и эмоциональный центры запоминают и передают всё по-своему, переводят никогда прежде не переживавшиеся ощущения на язык обычных, повседневных ощущений, передают в трёхмерных формах этого мира вещи, которые выходят за пределы его измерений; при этом, конечно, искажается всякий след того, что остаётся в памяти от необычных переживаний. Наши обычные центры, когда они передают впечатления высших центров, можно сравнить со слепыми, рассуждающими о цветах, или с глухими, беседующими о музыке. <…>
Наличие в нас этих высших центров является большей загадкой, чем все сокровища, которые люди, верящие в существование таинственного и чудесного, ищут с глубокой древности.
Все мистические и оккультные системы признают наличие в человеке высших сил и способностей, хотя в большинстве случаев они допускают их существование лишь как возможность и говорят о необходимости развития скрытых в человеке сил. Настоящее учение отличается от других одной особенностью: оно утверждает, что высшие центры не только существуют внутри человека, но и что они полностью развиты.
Именно низшие центры недоразвиты. И как раз это недостаточное развитие, неполное функционирование низших центров мешает нам воспользоваться работой высших центров.3 (Выделено мной)
Из соображений практичности обычно я медитировала лёжа в кровати. Некоторые люди не могут этого делать, потому что они засыпают, но для меня это никогда не было проблемой. Я могла отключаться от реальности во время медитации, возвращаться назад спустя некоторое время, а затем уже засыпать, если делала это ночью. Мне было настолько неудобно в любом положении, что заснуть для меня было проблемой, если я перед этим не медитировала.
Для меня это было стандартной практикой — использовать любые неудобства или несчастья в качестве топлива для огня медитации. Способность достигнуть ощущения любви и умиротворения перед лицом больших трудностей была частью испытания, а также целью. Однажды вечером после особенно трудного дня (сейчас я уже не помню, почему я тогда чувствовала себя крайне несчастной; возможно, это было просто сочетание постоянной боли, попыток свести концы с концами, беспокойства за детей и ощущения полного одиночества в браке) я отправилась в кровать и стала ждать, когда мы бывший муж ляжет спать. Его отношение к моим практикам на первый взгляд было терпимым, но он всегда умудрялся сказать или сделать что-нибудь, чтобы поставить палку в колёса, если знал, чем я занимаюсь. Если он думал, что я хотела тишины для медитации, он как бы невзначай создавал какой-нибудь шум или отвлекал меня, за что он потом обильно извинялся, но затем повторял это снова и снова.
Когда он уснул, я начала мои дыхательные упражнения. Эту часть процесса я позаимствовала из моих знаний о гипнотерапии. Она была чрезвычайно полезной. Разумеется, позже я узнала, что она была «позаимствована» гипнотерапией из определённых систем медитации.4
Я не знаю, что произошло дальше. Всё, что я помню, это начало фазы дыхания, которая предшествовала созерцательной фазе упражнения. А дальше я как будто совершила своего рода большой «скачок» или вроде того.
Следующее, что я помню, было моим резким возвращением в сознание, сопровождавшееся ощущением, которое можно было описать лишь как мутное беспокойство в области моего живота. Оно было настолько сильным, что в начале я физически чувствовала, что в моих органах сейчас всё закипит и вырвется наверх тем или иным образом. Я могла отчётливо ощущать, как это чувство усиливалось и готовилось к тому, чтобы подняться наверх, и мне было страшно, что с моим телом происходит нечто безумное и непонятное, и абсолютно мне незнакомое. Я знала, что мне нужно встать с кровати и выйти из дома до того, как «это» произойдёт, хотя у меня не было ни малейшего представления о том, что это такое.
Я лихорадочно схватилась за своё горло, потому что чувствовала, как сжимаются его мускулы в то время, как энергия волна за волной вырывалась наверх словно потоки пара, предвещающие извержения вулкана. Одной рукой держась за стену, а другой — за своё горло, с большим трудом я выбралась из кровати, стиснув при этом зубы, чтобы не дать этому извергнуться из меня и разбудить моего бывшего мужа или детей. Всё, что я знала, так это то, что мне сейчас будет очень плохо! То ощущение определённо напоминало чувство, которое бывает перед тем, как вас вытошнит!
Я поспешила на крыльцо, где стоял плетёный диван, и рухнула на него в тот самый момент, когда началось извержение.
Я бы хотела описать это точнее, но кроме самых обычных слов, совершенно не передающих ни суть, ни глубину этого события, у меня нет. Из меня вырвались оглушительные серии донельзя первобытных всхлипываний и рыданий, идущих из таких душевных глубин, которые невозможно объяснить.
Вместе с этими рыданиями, а точнее встроенные в них, шли образы — видения, — завершённые сцены со всем сопутствующим эмоциональным содержимым и предполагаемым контекстом, приходящие ко мне в мгновение ока. Да, это было похоже на вашу жизнь, «проносящуюся перед вашими глазами». Но в этом случае, сцены были не из этой жизни. Это были жизни за жизнями. Я знала, что в каждой из этих сцен есть я, что эти сцены были краткими эпизодами других жизней, и что я ощущала себя всеми этими людьми.
И потом полились слёзы! О, Боже! Слёзы лились рекой. Я даже не представляла, что человеческая физиология способна производить такое невероятное количество жидкости так быстро! Откуда бралась вся эта жидкость?
И если бы это был просто приступ плача длиной в час или что-то в этом духе, то он остался бы в памяти как «одно из этих событий», может, как ПМС. Но этот процесс жил своей жизнью! Он продолжался без остановок и ослаблений на протяжении пяти часов!
Я совершенно не могла его контролировать. Если я пыталась его замедлить, остановить или переключить моё внимание на что-то другое, то внутреннее ощущение взрывного извержения тут же брало вверх, все мышцы моего тела сжимались, и я теряла всякий контроль на процессом. Я могла только сидеть там, будучи своего рода инструментом горечи и причитания, и буквально выплакивать своё сердце наружу с каждым ужасом в истории, где я, судя по всему, была либо участником, либо свидетелем. Думаю, что среди тех событий были и те, о которых я просто знала, но никак не принимала в них участия. И некоторые из них были воистину ужасными сценами.
Чума и мор, смерть и разрушение. Сцена за сценой. Любимые живы, и через мгновение они уже лежат в лужах крови. Нападения, мародёрства, грабежи; реки крови и мяса, резня и бойня во всех их возможных проявлениях проносились перед моими глазами; истребление и ад. Ярость и безумный гнев, кровожадность и ярость, убийства и беспредел окружали меня, куда бы я ни посмотрела. Зло сваливалось на зло как обезображенные, расчленённые тела. И скорбь веков, непролитые слёзы тысячелетий, вина, раскаяние и сожаление потоком неслись сквозь меня, растапливая и растворяя тяжёлую оболочку из камня, что окружила моё оцепеневшее сердце, унося с собой боль в моих слезах — океане слёз.
Пока происходило это высвобождение целых миров накопленной вины и скорби многих жизней, где-то на фоне был слышен голос, утешающий, успокаивающий, повторяющий вновь и вновь: «Это не твоя вина. Никто тебя не осуждает. Это не твоя вина. Ты не знала». И тогда я поняла нечто очень важное.
Я поняла, что не существует «первородного греха». Я поняла, что ужасы и страдания, которые человечество испытывает здесь в земной жизни, не являются результатом какой-то ошибки или отклонения. Это не наказания. От них нельзя быть спасённым, так как я поняла, что каждая сцена ужасных страданий и разрывающей сердце жестокости была результатом невежества.
Эту идею легче будет понять, если взять в качестве примера крестовые походы или инквизицию. Вы можете отследить путь искажённого мотива, который от идеи Любви Бога привёл к идее навязывания этого представления о Любви Бога другим «ради их собственного блага». И в крайних своих формах это даже может привести к идеям пыток и убийства в сознании человека, который по-настоящему любит! На минуту забудьте о тех психопатах, которые коварно использовали такие философии ради собственных интересов и политических интриг.5 Подумайте об искренности последователей этих философий. Это следование злу, замаскированному под добро, было основано на невежестве. И даже те, кто, казалось, не преследовал целей обогащения или самовозвышения, действовали в невежестве — страхе и душевном голоде, который невозможно насытить. Разница лишь в степени, в итоге это всё равно лишь невежество.
Когда поток энергии, образов и слёз наконец начал затихать, появилось ощущение тёплой, нежной жидкости, лёгкой почти как воздух и такой приятной, что по сей день я помню пронизывающее разгорание огня любви ко всему сущему. Оно было одновременно полно экстаза, восторга и ликования. Я потеряла себя в изумлении, восхищённая и в то же время озадаченная этим видением мира.
Кассиопеяне недавно прокомментировали эту медитацию:
20 июня 2009 года
В: (Л) Хорошо. Можем ли мы что-нибудь сделать?
О: Возможно, если бы ты смогла поделиться техникой, которую ты использовала для достижения эмоционального очищения, многим людям это бы пошло на пользу, включая этих двоих.
В: (Л) Что это за техника?
О: Помнишь целую ночь очищающих слёз?!
В: (Л) Да. Ну, это просто была техника медитации, которую я разработала. Я дышала определённым образом и повторяла определённые вещи в своём сознании во время дыхания, и делала это каждую ночь. Стали происходить странные вещи.
О: Воистину странные! Инстинктивно ты натолкнулась на древний метод, не знающий себе равных по эффективности. Так почему бы им не поделиться?
В: (Дж) Выкладывай карты, Лора! (Л) Я даже никогда не думала, что в этом есть что-то особенное — это просто сработало для меня! Я хочу сказать, как что-то подобное может сравниться с Искусством жизни Крийя [популярной индийской дыхательной программой]?
О: Искусство жизни для новичков и роботов!
В: (Смех.) (Л) Тогда почему вы были настолько полны энтузиазма, когда К*** предложил научить нас? Я имею в виду, что когда он спросил, должен ли научить нас этому, вы ответили «да» с семью восклицательными знаками!
О: Мы посоветовали, а вы сделали, что дало толчок вашему мыслительному процессу, не так ли?
В: (Л) Значит, идея была не в том, что этот метод был «самым лучшим» или единственным, или таким хорошим. Целью было привлечь наше внимание к идее дыхания или контролю над дыханием, как средству помощи в эмоциональном излечении. Верно?
О: Абсолютно!X7
В: (Смех.) (Л) Сокращение. Ммм…
О: Вспомни, что твой метод включал в себя мощный «объект».
В: (ДД) Объект? (Л) Да, речь идёт о медитации с объектом или без. (Дж) Какой это был объект? (Л) Фразы, которые я говорила про себя. (А) Это были какие-то особенные для тебя фразы? Как что-то выбранное кем-то специально для себя. (Л) Не знаю. Эти фразы были особенными для меня?
О: Они были сверхмощными!
В: (К) Они были похожи на молитву? (Л) Да, и самое забавное в том, что начинала я с использования Отче Наш. Потом я решила, что мне она не нравится, потому что была недостаточно открытой. Там были ассоциации с религиозной спецификой, и тогда я её переписала. Мне будет нужно… Это было что-то вроде… (ДД) Ты использовала эти слова в качестве шаблона? (Л) Да. (Дж) Я раньше часто читала изменённую версию Отче Наш. Перед сном, как мантру, я повторяла её снова и снова… (Л) Следила ли ты за дыханием в эти моменты? (Дж) Не осознанно. (Л) Да, а вот я следила. Это было точно выверенное, контролируемое дыхание. Я повторяла это каждый вечер на протяжении месяцев. (ДД) Как ты дышала? (Л) Очень похоже на то, чему учит К***. Они называют это Дыханием Победы. (Дж) Вдох и выдох были через нос? (Л) Вдох через нос, выдох через рот. (Дж) Когда мы проходили курс обучения, Дыхание Победы мне казалось странным, потому что вдохи и выдохи были через нос. (А) Да, именно это было неверным. (Л) Да, я вдыхала через нос, а выдыхала через рот. Сначала вдох по счёту, потом задержка по счёту, и выдох по счёту. Процесс строго контролировался… Он был очень похож на то, что называют дыханием Уджаи или Дыханием Победы. Оно было мне знакомо, потому что я практиковала его несколько лет. (К) И когда ты его делала, ты говорила… (Л) Я повторяла эти фразы, и они были подобраны так, чтобы точно соответствовать по продолжительности вдоху или выдоху. На первой фразе я вдыхала, а на второй выдыхала и т. д. И у меня была цель повторить это двадцать раз. Не думаю, что мне хоть раз это удавалось, потому что на десятой или двенадцатой фразе я покидала своё тело или вроде того, отключалась. И после того, как я сделала это некоторое количество раз, случилось это… Я не знаю. После этого я снова стала собой… Не знаю, хочу ли я называть это опытом кундалини или нет, но я чувствовала это невообразимое очищение, которое продолжалось на протяжении многих часов. Я уже описывала его. Что-то определённо произошло. В любом случе вот такая вот история. И так я узнала, что эта практика очень эффективна. Я не знаю, о чём теперь спрашивать. (Дж) Речь идёт о том, что ты только что описала?
О: Да. Кроме того, есть ещё одна замечательная техника, хотя и для других целей, называемая вами «энергетическим дыханием».
В: (Л) О, моё энергетическое дыхание. (К) Что это такое? (Л) Для меня это просто заряд энергией. Быстрая скорость на беговой дорожке вместе с точно определённым типом и ритмом дыхания. Оно подходит не для разума, а для тела. Можно сказать, что первое подходит для интеллектуального и эмоционального центров, а энергетическое дыхание — для двигательного и эмоционального центров. Вы позволяете движению вашего тела переносить вас туда, куда вам нужно.
О: Помнишь, что сделала эта техника?
В: (Л) О, да! (Дж) Что она сделала? Ты могла летать? Сверхспособности? (А) Это было связано с прошлой жизнью, верно? (Л) Да, в спортзале я вспомнила прошлую жизнь. (Дж) Где, здесь? (Л) Нет, во Флориде. Господи… Но я думаю, что если люди будут это делать, им понадобится кто-то рядом. Итак, существует пара способов работать с этими эмоциональными проблемами, о которых вы говорите, и которые немного отличаются от этого Искусства Жизни?
О: Да, и, возможно, они более эффективны, когда используются с верой. Искусство Жизни — это «диетическая кола» среди дыхательных техник… Всего одна калория.
Молитва, которую я использовала, называется «Молитвой Души». Вот она:
О, Божественный Космический Разум
Святое Сознание во Всём Творении
В сердце носимое
Властелин ума
Спаситель Души
Живи во мне сегодня
Будь моим Хлебом Насущным
Как и я даю хлеб другим
Помоги мне расти в познании
Всего Творения
Очисть мои глаза
Чтобы я мог(ла) видеть
Очисть мои уши
Чтобы я мог(ла) слышать
Очисть мою душу
Чтобы я мог(ла) знать и любить
Святость Истинного Существования
Божественный Космический Разум
Что же, результатом этого события было продолжительное состояние подъёма или наполненного любовью мира, остававшегося со мной на протяжении очень долгого времени. Можно даже сказать, что его эффекты ощущаются и сегодня, потому как с тех пор я ни разу не смогла никого осудить, неважно какими бы ужасными не были его поступки. Я могла видеть, что всё так называемое зло и пороки были проявлением невежества, и что не существует человека, неважно насколько святым и возвышенным, по его мнению, он является в этой жизни, который бы не пролил чужой крови в другом месте и времени. Первородное отрицание ответственности Каином, когда он прокричал «разве я сторож брату моему?», принадлежит всем нам.
Но был ещё один важный момент. Невежество — это выбор, и этот выбор делается с определённой целью — чтобы учиться и расти.
И это осознание раскрыло другую цель — учиться по-настоящему делать выбор, быть способным учиться на этом уровне реальности, что является и не является результатом невежества, что исходит от правды и красоты, любви и чистоты. Разумеется, я понимала, что это похоже на слова Иисуса о том, что снаружи вещи красивые и блестящие, а внутри полны грязи и разложения. И я не хочу сказать, что смотрела на это негативно, как на что-то достойное осуждения. Я чётко понимала причину и место этого среди способов обучения, и я была крайне воодушевлена на поиски всего, что только можно узнать об этом мире, чтобы как можно лучше проявлять в жизни то, что идёт от света.
Я была в таком восторге от этого откровения, что хотела пойти прямиком назад в церковь и рассказать это всем. В тот момент единственными людьми, с которыми мы хоть как-то общались, были прихожане нашей церкви. Иногда они к нам захаживали, чтобы узнать, почему мы перестали появляться, и эти визиты дали мне возможность поговорить о моих «ответвлениях» в плане духовного опыта. Каждый раз я в буквальном смысле получала строгое порицание в том, что была обманута Сатаной. Ох, какой же наивной я была!
Я много об этом думала. Я размышляла, что если это так, что если все эти видения, действия священника — волка в овечьей шкуре — были подстроены для пущего драматизма, чтобы ввести меня в заблуждение. Передо мной стояла сложная дилемма. С одной стороны, если они были правы, и меня обманули, тогда, возможно, моя душа попала в беду. Но если они были не правы, а я — права, тогда в каком свете это представляет основы христианства? Если они ошибались, если они могли ошибаться в такой фундаментальной вещи, тогда как всё, выстроенное ими на этом базовом заблуждении, могло быть истинным?
Это меня очень огорчило, потому что, хотя я и была готова «внести коррективы» в моё видение христианства, я не была готова перечеркнуть его в своём сознании полностью. Я хочу сказать, что на протяжении всех лет изучения и исследований оно всегда было где-то рядом. Когда я пришла к тому, что стала ставить под сомнение существование бога как такового, ситуация полностью поменялась. Передо мной встал вопрос. Но в самом выводе о том, что христианство было ошибкой, фундаментальной ошибкой вследствие того, что не существовало первородного греха, от которого требовалось спасение, и не было необходимости в спасителе, крылось нечто совершенно другое. Это требовало сделать выбор.
Мне понадобилось несколько лет, чтобы принять решение. Что ж, оставим его там. Важно то, что после этого опыта я уже никогда не могла смотреть на грех в прежнем свете. Когда я читала об убийцах и насилии, я знала, что в прошлом я тоже в невежестве принимала в этом участие.
Когда кто-то причинял мне боль, я знала, что также делала это и сама. Я больше не могла судить или критиковать что-либо или кого-либо, потому что я знала, что так я буду судить саму себя в каком-то другом месте и времени. Это был процесс обучения, и с опытом я росла. Я узнала, что не нужно делать, делая это. И в самом прямом смысле это и есть причина боли и страдания. Это как автоматическая система наведения, удерживающая человека на пути обучения. Но трюк заключается в способности различать между выбором пути, дающего немедленный физический комфорт, но затем ведущего к огромной физической и душевной боли, и пути, который может нести временные неудобства, впоследствии вознаграждаемые душевным умиротворением.
Полагаю, что в некотором смысле можно сказать, что я выполнила добрую часть целей «пути любви», но это оказалось не так просто. Я всё ещё была самым обычным человеческим существом, пытавшимся функционировать в реальном мире с реальными детьми и реальными проблемами, требующими решений, и мне нужно было достигнуть некоторого равновесия между знанием того, что каждый находится в определённой стадии обучения, и тем, чтобы стараться не быть частью их уроков. Это потребовало некоторого времени. Если бы у меня не было детей, то я бы просто отлучила себя от всего мира, чтобы провести остаток моей жизни в усердных размышлениях и повторении экстатических упражнений. Но я не могла этого сделать. На мне лежала ответственность. Я жила в этом мире, и он был моим учебным классом.
Что произошло дальше в реальном мире практических дел, было серией событий, которые можно было бы считать более или менее заурядными, однако в свете последовательности предыдущих событий вкупе с моим внутренним состоянием и делами может быть рассмотрено в более чудесном свете. Мы можем даже сказать, что они были прямым отражением изменения в моих взглядах.
Внезапно моему бывшему мужу предложили отличную работу. Это произошло потому, что человеку, предложившему её, потребовалась помощь в ведении бизнеса, потому что он вдруг решил его расширить, и не смог бы справиться один. Он вспомнил именно о моём бывшем муже, навёл справки, чтобы узнать, куда мы переехали, и сам приехал в наше захолустье, чтобы сделать предложение. Тогда я не связывала эти внешние события с изменением моего состояния, но я была очень этому благодарна. Итак, главного беспокойства о том, как каждый день сводить концы с концами, больше не было.
Затем один друг, у которого был бизнес с кучей грузовиков, решил, что пора купить новые, возможно, чтобы уменьшить свой подоходный налог, и предложил нам продать один из своих грузовиков (с очень маленьким пробегом) меньше, чем за пятую часть его рыночной стоимости.
Мы добавили его к нашей хижине, вдвое увеличив наше жилое пространство, провели электричество и водопровод и практически вернулись в реальный мир. Конечно, к тому времени мне уже пришлось продать моё фортепиано и все драгоценности, которые мне подарили друзья и родные за все годы до моего замужества. Если бы я этого не сделала, то нам было бы нечего есть, или у детей не было бы Рождества.
Я продолжила заниматься гипнотерапией, которую забросила во время путешествия веры, и начала изучать техники высвобождения духов.
Также в это время моя мама очнулась от своих чар и поняла, насколько ужасными были её поступки. Было уже слишком поздно спасать бизнес или недвижимое имущество, проданное на радость её друга, но она переписала на меня назад дом, унаследованный мной от бабушки и дедушки, и из которого она выселила нас несколькими годами ранее, когда бабушка умерла. За это время она успела заложить дом, так что я не думаю, что её мотивы были исключительно бескорыстными, потому что всё, что я могла сделать, это только продать его. После продажи дома и закрытия залога я смогла использовать оставшиеся средства, чтобы купить дом, достаточно большой для нашей растущей семьи.
Но ещё до того, как мы переехали, случилось кое-что ещё. Примерно три года спустя после рождения моего четвёртого ребёнка моя старая подруга, наблюдавшая со стороны за всеми событиями моей жизни без осуждений и комментариев, решила, что мне пора отдохнуть от всего этого и сделать маленький перерыв. Я никогда не оставляла своих детей больше, чем на несколько дней — обычно в больнице, — и мне не очень нравилась эта идея, но именно от того предложения было очень трудно отказаться.
Моя подруга и её муж владели загородным домом в Северной Каролине, и раньше мы вместе долго следили за работой Эла Майнера, который ченнелил сущность, называвшую себя Лама Синг. Множество людей, заинтересованных в его работе, должны были собраться в Мэги Вэли под руководством врача и его жены, которые были близкими друзьями Эла. Были запланированы лекции, групповые медитации, ужины и т. д. Это казалось не только очень забавным, но ещё путём к чему-то, хотя я не была уверена к чему именно. Я согласилась поехать.
На симпозиуме всё шло так, как и подобает подобному мероприятию. Люди говорили, что могут видеть ауры; повсюду бродил народ с экстатическими выражениями на лицах, глубокомысленно заявляя о «присутствии чудесной энергии», а беседы были живыми и интересными.
Затем супруга доктора — того, кто оплатил и организовал мероприятие, — которая была, как я думаю, психотерапевтом или своего рода консультантом, выступила с речью о том, как много людей стало заявлять о «реинкарнационной памяти» о Холокосте. Это произвело на меня крайне необычный эффект, вызвав неконтролируемый приступ плача. Мне пришлось выйти из зала и спрятаться в женской уборной, пока эта речь не была закончена. Я действительно думала, что теряю рассудок, потому что ничто не оказывало на меня такого влияния на публике ранее! Я вообще не отличаюсь сентиментальностью в присутствии других людей; я даже не танцую на публике, потому что всегда считала, что это будет для меня недостойным поведением!
А затем, в последний день симпозиума, началась головная боль. Когда моя подруга отправилась на групповую медитацию, я осталась в тёмной комнате мотеля с холодными полотенцами и льдом на моей голове, пытаясь сбить отёк. К счастью, в тот раз, когда на следующее утро мы все встретились за прощальным завтраком, боль достаточно приутихла, чтобы я могла собрать вещи и вообще нормально функционировать.
За завтраком одна из женщин за нашим столом сделала мне комплимент о том, что платье, в котором я была вчера на медитации, было очень красивым. Я с удивлением посмотрела на неё и сказала, что я там не была, поскольку мне нездоровилось. Она посмотрела на меня и сказала: «Но я отчётливо вас видела, и я не ошибаюсь!»
Моя подруга заверила её, что я в то время была в постели; мы все переглянулись, и после неловкого молчания болтовня продолжилась. Но меня это очень озадачило.
На симпозиуме мы встретили двух женщин, которые были уже в летах, но ещё очень бодрыми и невероятно интересными и забавными в общении. Одна из них немного обучалась гипнозу и продвинутым техникам медитации, и мы с подругой пригласили их в её загородный дом, где мы планировали пробыть ещё несколько дней перед возвращением назад. Они согласились, сказав, что мы немного развлечёмся, пойдём накопать камней в одной из местных публичных шахт и устроим девичник.
После целого дня в машине посреди гор мы добрались до дома, отрезанного от цивилизации и находившегося в конце старой дороги для перевозки брёвен на краю Национального леса. Там царило абсолютное умиротворение и благодать, что как нельзя кстати подходило для наших экспериментов по медитации.
Наша новая подруга (будем звать её Джун) собиралась провести направляемую медитацию с аккомпанементом под музыку из магнитофона. Мы все заняли удобное положение, и она начала давать инструкции. Я помню, как следовала указаниям в дыхательной части и настраивалась на музыку, но начиная с этого момента, похоже, что у моего сознания были свои собственные планы.
Я почувствовала, как поднимаюсь из своего тела и «вууух!» Внезапно я уже парила перед отвесом скалы на склоне высокой горы. В скале была трещина или расщелина. Я знала, что очень немногие могут пробраться в эту узкую брешь, и пытаться сделать это, не принадлежа к «тем, кто это может», приведёт к своего рода шоку, однако я решила попробовать. Я как бы нацелила себя на неё усилием воли, и в следующий миг я уже была на другой стороне на краю чудесной долины.
Там были луга зелёной травы и диких цветов невероятно сияющих и живых. Трава лёгким ветерком раскачивалась из стороны в сторону, и казалось, что этот ветерок как будто сознательно ласкает траву, а волны на траве были как бы осознанным ответом на эту ласку, как мурчит кошка, когда её чешут за ушком.
Я обнаружила, что у меня есть тело, и пошла сквозь эту траву, которая принимала мои шаги, лаская мои ступни и ноги каждый раз, когда я делала шаг в неё. Можно сказать, что это не я прошла сквозь траву, а она перенесла меня сквозь себя. Невдалеке передо мной стоял полосатый шатёр с флагами, развеваемыми на столбах сознательно ласкающим ветерком, но он был по другую сторону реки от меня. Я знала, что иду именно в этот шатёр, однако у меня не было чувства, что я «должна туда идти». Мне стало интересно, что я почувствую, когда вступлю в воды реки.
Я смотрела на кристально чистую воду, поблескивающую на ярком солнце, хотя самого солнца в небе вроде бы и не было. Можно сказать, игра света в воде была своего рода сознательным взаимодействием между этим рассеянным интенсивным светом и самой водой.
Я вступила в воду, заметив, что мои ноги были босыми, и на мне была какая-то длинная белая мантия с полосатой мантией поверх, которые я закатала руками, чтобы не намочить. Я удивилась тому, что хотя поток воды и был очень быстрым, мои ноги не чувствовали его движения. Это ощущение можно лишь описать как «изысканное» для моих ног!
Сверкающие подобно самоцветам камни на дне реки обворожили меня. Они были гладкими, но при этом постоянно сверкающими с движением воды вокруг них. Я перешла через реку, понимая, что это было ярким опытом, имевшим какое-то очень важное значение. Достигнув другого берега, я была одновременно довольна, что прошла определённый тест, и сожалела, что он закончился.
Я приблизилась к шатру, и там под внешним навесом похожим на веранду, на ковре, расстеленным на траве перед шатром, сидели двое мужчин. Они были одеты так же, как и я. Рисунок полос на шатре совпадал с рисунком полос на внешних мантиях, а полосы были красного, белого и чёрного цветов с постоянно повторяющейся тонкой каймой тёмно-голубого цвета у каждой полосы.
Один из мужчин сказал мне: «Мы ждали тебя очень долго. Такая радость видеть тебя снова».
Почему-то это не показалось мне необычным. У меня было ощущение, что эта встреча была запланирована уже очень «давно». Я поклонилась и ответила на приветствие. Затем, другой из них произнёс: «Он внутри». Это тоже не было неожиданным. Я наклонила голову, чтобы войти в шатёр, и там стоял мужчина, старец с молодой кожей, похожей на переливающийся фарфор. Когда он меня увидел, на его лице читалось абсолютное счастье и удовлетворение. Он крепко меня обнял и поцеловал в каждую щёку, плача от радости. «Сначала мы преломим хлеб», — сказал он. И снова это не было для меня сюрпризом, и в моём сознании не возник вопрос о том, что может значить «сначала», хотя я не знала этого!
Мы уселись подле маленького стола на ковёр, лежащий на земле в шатре. Двое мужчин, ожидавших снаружи, вошли внутрь с хлебом и молоком в чашах. На столе уже стоял золотой кубок, наполненный чем-то вроде вина. Большая булка хлеба была разломлена старцем на равные части, и каждый из нас получил по куску. Мы обмакнули хлеб в молоко и съели его. Затем старец взял кубок, провёл над ним руками, подул на него, сделал из него глоток и передал его мне. В этот момент я поняла, что все они смотрят на меня, и я знала, что испитее было ещё одним испытанием. Я выпила, и на их лицах нельзя было не заметить выражения счастья.
Старец встал и через дверь вошёл во внутреннюю комнату шатра, и я знала, что должна последовать за ним. Я так и сделала. В этой комнате стоял золотой сундук размером с большую хлебницу. Он подошёл к нему, открыл его и достал из него большое ожерелье. Это ожерелье было самой странной вещью, которую я когда-либо видела. Оно было сделано из серий золотых шариков, которые были нанизаны в соответствии с их размером как жемчужины, только самый маленький из них был размером со стеклянный шарик, которыми играют дети, а самый большой — размером с шарик для настольного тенниса. По центру ожерелья свисал золотой фигурный объект, украшенный большим камнем. Фигура этого элемента состояла из двух спиральных рогов похожих на бараньи и закреплённых сбоку плоской поверхности, на которой крепился камень. Плоская поверхность была очень странной, потому что она была круглой и треугольной одновременно. Я не могу объяснить, как такое могло быть, но именно так и было. Его круглая часть, казалось, была функционально связана с камнем, который был похож на мячик для настольного тенниса, разрезанный пополам. Но действительно поразили меня особенности камня. Представьте нечто среднее между бриллиантом и опалом, тогда у вас будет некоторое представление о том, на что он был похож. Он был молочным и в то же время кристальным; играл огнём и цветами как опал и при этом был сверкающим и прозрачным как бриллиант. Живая природа этого камня была очевидна, и я была в благоговении от него.
Старец повернулся ко мне и долго и пристально посмотрел на меня, что-то ища в моих глазах. Он взял ожерелье в обе руки, подвесил его в воздухе и наконец сказал: «Ты понимаешь?» Я ответила: «Да». И понимание, внезапно открывшееся моему разуму, заключалось в том, что если я приму камень, у этого будут последствия. Последствия означали то, что любые проявления неискренности во мне обернутся против меня и уничтожат инструмент, которым я оперировала, т. е. физическое тело моей нынешней инкарнации. Не важно, если они даже будут непреднамеренными. Мне было поставлено условие искать и говорить только правду без малейшей тени субъективного самообмана.
Вместе с этим пониманием я осознала, какая огромная ответственность и риск ложатся на меня. Это было отрезвляющим, вызывающим трепет и даже немного страшным. Но страх быстро прошёл. «Ты принимаешь?» — спросил старец. «Принимаю», — ответила я и наклонила голову, чтобы получить камень. Он бережно поместил ожерелье на мою шею, поправив его на плечах так, чтобы камень оказался точно у основания моей грудной кости.
Он снова меня обнял и проводил из внутренней комнаты во внешнюю, где ждали двое других мужчин. Когда они увидели камень, их лица зажглись радостью и они сложили свои руки и поклонились мне, когда я проходила мимо. Я ответила им глазами, поскольку знала, что больше не могу говорить в этом мире.
Следующее, что я помню, это голос Джун, зовущий меня снова и снова откуда-то издалека. Как ракета я пронеслась через разлом в скале и оказалась над горой у домика, в котором находилось моё смертное тело, и вот я снова в теле, возвращаюсь в сознание, словно выхожу из тёмного туннеля на свет мира. Я открыла глаза; мои подруги смотрели на меня и смеялись над тем, что я «уснула»!
Я попыталась сказать, что произошло нечто невероятное, но слова подвели меня. Я обнаружила, что не могла описать этот опыт кроме как в самых прозаических терминах, и они от этого только ещё больше смеялись, так что я решила, что не должна об этом говорить и держать всё при себе. Они спрашивали, что это был за камень, когда я пыталась описать его, и единственное, что пришло мне в голову, это то, что он назывался Говорящим камнем.
Я должна упомянуть, что вскоре после начала практики медитации, я начала испытывать странную аномалию. В моём присутствии вещи ломались без какой-либо на то причины, например, стаканы, керосиновые лампы (помните, мы всё ещё жили какое-то время без электричества) и т. д. Я пыталась объяснить это резкими перепадами температуры, которые происходят, например, когда вы наливаете кипящую воду в стакан, но такое объяснение плохо подходило для летнего времени, когда в стакане ничего не было, и когда лампой не пользовались целый день. Ещё одна странность, чтобы спрятать её под ковёр.
Но по дороге из гор домой я думала о камне и том, как буду сочетать это условие моего существования с отношениями с бывшим мужем, и в этот самый момент заднее стекло машины моей подруги лопнуло с громким звуком, похожим на выстрел из пушки. Мы обе были настолько ошарашены, что она ударила по тормозам, и мы спешно посмотрели назад. Она посмотрела в зеркало заднего вида, а я повернулась, и мы обе увидели стекло в его новом состоянии одновременно. Оно было молочно-белым с трещинами на закалённом стекле, которое разбивается на маленькие шарики. И в этот момент пошёл дождь. Мы осмотрелись по сторонам, и нигде по близости не было ни другого автомобиля, ни места, откуда в стекло могло бы что-то прилететь. Кстати, на стекле нигде не было видно следа от удара. Стекло всё ещё было целым, но полностью покрытым этими трещинами. Из-за них через стекло ничего не было видно.
Просто здорово! И вот мы должны проехать около 400 миль с разбитым задним стеклом и кучей багажа и сувениров на заднем сиденье! Но окно, казалось, держалось, и мы продолжали двигаться, хотя и медленно. В какой-то момент мы захотели разобраться с нашей проблемой, и когда добрались до подходящего места, закрытой автозаправочной станции, повернули туда. Как только мы достигли края тротуара, все стекло обрушилось на сиденье в виде кучи из тысяч маленьких стеклянных шариков!
Нам ничего не оставалось делать, как найти место для ночлега, накрыть машину до утра, а затем уже ехать дальше. Мы нашли мотель, владелец которого был очень любезен и разрешил нам поставить машину в свой гараж, а на следующий день мы поехали в ближайший город с автосалоном, связанным с производителем автомобиля.
Машину отремонтировали, но механики были в полном недоумении. Они не могли найти абсолютно никакого объяснения, почему стекло вдруг разбилось.
Связанный с этим инцидент произошёл вскоре после моего возвращения домой. К этому времени в нашу хижину, которая теперь превратилась в дом, была встроена новая спальня, и в комнате с двух сторон были большие стеклянные окна размером четыре на шесть футов. Дом находился посреди рощи деревьев, и создавалось ощущение, что ты живёшь прямо в лесу. Изголовье кровати находилось у одной из остеклённых стен, и мне очень нравилась эта комната, особенно когда шёл дождь.
Однажды, когда я медитировала на кровати, мой бывший муж вошёл в дом, забыв придержать от удара подпружиненную москитную дверь. Когда она захлопнулась, я почувствовала внутренний «толчок», и в следующий миг окно у изголовья кровати взорвалось точно так же, как заднее стекло машины несколько месяцев назад. Опять же, это было закалённое стекло, и это произошло за момент до того, как шарики начали падать, поначалу медленно, а затем все сразу, рухнув в кучу на меня.
Нет нужды говорить, что с тех пор мой бывший муж стал более осторожным в своих действиях, чтобы случайно не «дёрнуть мою цепь». Он уже знал о десятке ранее разбитых стаканов и ламп, но это выводило ситуацию на новый уровень. Как знать? Может, он думал, что я какая-то ведьма! Но это создавало пропасть между нами, потому что пугало его.
Должна признать, что иногда я тоже этого пугалась. Я не знала, что происходит со мной и вокруг меня. Я только знала, что нахожусь на каком-то пути и могу делать только то, что делала, потому что делать иначе было странным образом невозможно. Я думала об этом как некой «ходьбе по воде». Мне казалось, что я была посреди огромного океана, и для меня был определённый путь, но каждый шаг был и актом веры, и мудрым расчётом вероятностей. У меня было довольно хорошее представление о том, где находятся опоры, спрятанные прямо под поверхностью воды, но мне не позволяли их увидеть, прежде чем я сделаю следующий шаг. Я знала, что в любой момент могу обнаружить, что моя нога * не * встретила поддерживающей структуры, и я погружусь в волны.
Слишком много для странного опыта во время медитаций. Теперь давайте перепрыгнем через несколько лет ко времени «летающих чёрных бумерангов», описанных во вступительном материале к первому тому — другому великому внутреннему сдвигу. Читатель заметит, что ни одно происшествие не было последним в своей серии. Всё происходило поэтапно и по нарастающей на протяжении многих лет. И это, разумеется, означает, что этот процесс всё ещё продолжается. Как я отметила в Amazing Grace, именно в этот момент моя физическая система полностью сломалась. Моё функциональное состояние было неустойчивым в течение многих лет, и теперь оно стало главной проблемой.
Я продолжала заставлять себя действовать благодаря лишь усилиям своей воли (путь факира?), но понимала, что тенденция определённо была нисходящей, и знала, что если ничего не изменится, я умру. Я знала, что умру, потому что воля во мне постепенно истощалась от постоянной боли. Я не могла стоять на ногах дольше нескольких минут, потому что из-за болей в тазу и пояснице все мои мышцы сжимались в спазме, который заканчивался спастическим высвобождением, так как мышцы полностью отказывались поддерживать меня. Это были мышцы, используемые для поднятия тела, помогающие переходу из сидящего в стоячее положение и подъёму ног при ходьбе, и все эти действия — самые что ни на есть обычные — вызывали невероятные трудности. Мне нужна была помощь в использовании стульев, кровати, туалета, ванной, и т. д.
Однако пока я сидела неподвижно и не пыталась двигаться, я была в порядке. И мой мозг не умер, поэтому я продолжила читать и учиться, чтобы отвлечься, и планировать сеансы гипноза. Мой бывший муж видел в этом уклонение от исполнения семейных обязанностей. Он жаловался, что я могла делать то, что мне нравится, т. е. читать или проводить сеансы гипноза для других людей, но что я ничего не делаю для него, т. е. не уделяю внимания его физическим потребностям. Меня это задело и глубоко ранило, потому что если бы не чтение и моя работа, я бы чувствовала себя совершенно бесполезной; я была бы овощем.
Были времена, когда я хотела, чтобы у меня не было семьи, которая бы пострадала, если бы я покончила со всем этим. Стенокардия была настолько частой, что у меня были фантазии о сумасшедшем с топором, ворвавшимся в дом и отрубившим мне руку, облегчив тем самым мои страдания. Врач был этим озадачен, и, наконец, предположил, что это может быть просто повреждение нервов, и что операция на запястном канале является вариантом, который может помочь с этой проблемой. Естественно, он не объяснил, почему боль была в области плеча и грудной клетки, но пойди его разбери. Я была в отчаянии и согласилась на это.
Когда я очнулась после операции, которая должна была быть на моём левом запястье, оба запястья были перевязаны как боксёрские перчатки. Я была в полном ужасе! Как я вообще буду что-то делать с такими руками?
Боль была близка к самой сильной из того, что я когда-либо испытывала. Она была хуже, чем при родах. Она была в той же категории, что головные боли и ушные инфекции. Я была к этому не готова. И всё пошло не так, как сказал доктор.
Кроме того, операция никак не помогла уменьшить боли в руке. Так что мне было ещё хуже, чем раньше, и я была абсолютно беспомощна. У меня даже не хватило сил, чтобы повернуть дверную ручку или снять крышку с банки, или держать в руках картофелину, чтобы очистить её. Я не могла поднять кастрюлю с плиты; я даже не могла держать ручку или карандаш более минуты без появления мучительного спазма, в результате которого моя рука превращалась в дрожащую, спастическую клешню прямо из фильма ужасов. Забудь об игре на фортепиано; этого больше не будет!
Это было довольно угнетающим. И почему-то мой бывший муж получал какое-то извращённое удовольствие, пытая меня этой ситуацией. Он постоянно мне напоминал, что если я хочу чего-то, мне просто нужно придумать, как это сделать самой.
Мы видим, что ситуация во многом улучшилась, отражая изменения во внутреннем состоянии, но очевидно, что ещё многое нужно было сделать. Я понятия не имела, что именно, и даже не могла сформулировать в уме, что же происходило на самом деле. Я знала, что наши тела в некоторой степени отражают состояние души, состояние Говорящего камня, но как ни старалась, не могла найти дверь для исцеления собственной души, чтобы моё тело тоже начало исцеляться. Единственное, о чём я догадывалась, это то, что должно было существовать нечто большее, нечто более глубокое, чего я не видела. Я знала, что каким-то образом моё невежество играло свою роль, но о чём именно я не знала? Что, во имя Господа, я делала не так?
Я, казалось, достигла состояния любви и принятия по отношению ко всем людям, ко всем путям, ко всем тем, кто боролся, пребывая в невежестве. Я трудилась так усердно, как только могла (даже в моём состоянии физического истощения, а оно было значительным), решая проблемы тех, кто об этом просил. Я никогда не отказывала в просьбе о помощи — независимо от того, мог ли просивший оплатить её или нет. Я делала это не ради денег. В некотором смысле я находилась в таком же сложном положении, как и тогда, когда голос мне сказал о необходимости «узнавать» больше о зле.
Что ж, я пыталась. Я пыталась научиться тому, как его распознавать. Чего я тогда ещё не знала, но в скором времени должна была узнать, это того, что очень часто вещи, проявляющиеся как свет и истина, таковыми не являются, но представляют собой уловку для глупцов. Это всё ещё было невыученной частью «урока о любви». Я уже выучила урок о том, что крупные религиозные организации могут быть путём к разрушению. На протяжении тысячелетий различные источники и учителя предлагали варианты схемы основных сил реальности, в которой мы живём, как правило, очень редко преуспевая в этом. Мои многолетние наблюдения — по сравнению с наблюдениями многих других людей — заставили меня думать, что большинство представлений о глубинных силах нашей реальности были, прямо говоря, липовыми. Это не значит, что у них не было благих намерений, а может быть даже каких-то «ключей». Но, кажется, факт нашей реальности в том, что мы «варимся в супе», и некоторые силы действительно хотят, чтобы мы там оставались. Таким образом, предпринимаются согласованные усилия по популяризации версий более глубокой реальности, которые не только вводят в заблуждение, но и явно предназначены для того, чтобы люди продолжали спать. Однако в то время я ещё не знала, насколько тонким и мучительным может быть этот обман, и как он проявляется на индивидуальной, личной основе.
В начале 1994 года у меня была беседа с Фрэнком, в которой он перечислил для меня череду странных, синхронистических и даже весьма чудесных событий, которые привели меня в то место, где я была в тот момент. Пройдясь по всей моей жизни, с которой он был знаком, он последовательно приводил примеры, вплоть до последних нескольких лет, когда причудливость и синхронность возрастали до такой степени, что я чувствовала, будто живу в сумасшедшем доме, где нормальная реальность больше не властвует, а до этого твёрдая почва моей системы отсчёта уходит из-под ног. С каждым его замечанием, я чувствовала, как будто ещё одна волна омывает мой песчаный фундамент, и я погружалась в болото полного безумия.
Что делать с жизнью, полностью вышедшей за рамки разумного в своей странности, которую вы не хотите испытывать, и не желаете, чтобы она продолжась?
Разобрав большую часть моей жизни, Фрэнк добрался до относительно недавних событий и отметил, что НЛО появились после первого сеанса гипноза о похищениях, который я провела, и что это было определённо необычным явлением. Ведь не каждый, кто, возможно, был похищен и сейчас находится в состоянии гипноза, вызывает такой интерес у НЛО. Возникал вопрос: кто на самом деле вызвал интерес у обитателей «мира НЛО»: похищенный или терапевт, проводивший гипноз?
Затем он указал на очевидную (по его мнению) связь между ухудшением моего физического состояния и моей собственной встречей с НЛО. Когда я возразила, сказав, что тут может вообще не быть никакой связи, он напомнил, как моя собака страдала и умерла в течение очень короткого времени после этого воздействия, и как мои симптомы всегда, казалось, достигали пика именно в ночное время, именно когда появился НЛО. И как же я объяснила эту маленькую деталь?
Никак.
Теория Фрэнка заключалась в том, что вся эта недавняя драма — серия событий, охватившая несколько стран и десятки свидетелей, большинство из которых я даже не знала, — была инсценирована, чтобы пробудить меня.
Мне не нравилось направление, которое принял наш разговор. Я изо всех сил старалась спрятать это под ковёр как влажную ночную сорочку и странные огни.
«Ну почему я?» — плакала я. Я почувствовала огромное давление на свою грудь (Говорящий камень?) при одной этой мысли: «Что я должна делать?!»
В этот момент у Фрэнка закончили теории. «Понятия не имею, — сказал он. — Я просто указываю на очевидное. Полагаю, остальное тебе придётся выяснить самой».
Я отчётливо помню, как в ту ночь сидела на кровати и думала об этих странных намёках на то, что в нашей реальности было нечто большее, чем я могла представить за годы исследований и работы. Единственная проблема заключалась в том, что, как я самодовольно указала Богу, я была слишком больна, чтобы что-либо делать. «Ты всё испортил, Гречка!6, — сказала я Вселенной. — Если ты хочешь, чтобы я хоть что-нибудь сделала, позволь мне страдать посильнее и подольше! Вот тебе!» Я мысленно показала язык в своём неповиновении и негодовании.
И вот я была настолько разбита, насколько это дозволено человеку, остающемуся на вид функциональным. Но меня охватило ощущение целенаправленности, и я сразу же пожалела о своей детской выходке. Поэтому я смирилась с этим, приняла это и заявила Вселенной, что если всё это было организовано для того, чтобы привлечь моё внимание, это, безусловно, сработало, но я была слишком далеко, чтобы поднять мяч и бежать с ним. «Если я должна что-то сделать, тебе нужно сначала починить меня, — сказала я. — В этом я состоянии я ни на что не способна».
Через две недели — скорее дней через десять — я нашла Рейки. Или Рейки нашло меня. И д-р Гринбаум тоже.
- Христианский гимн Фанни Дж. Кросби. Он всегда был моим любимым, и хотя я узнала, что христианство — каким его представляли на протяжении 2000 лет — не является первоначальным христианством, я всё ещё нахожу некоторые полезные концепции, похороненные там как маленькие драгоценные камни в грязи. ↩
- За годы, прошедшие с тех пор, как я описала это, мне встретилось кое-что, отчасти передающее впечатление, которое произвёл на меня этот свет. В фильме Западня с Шоном Коннери и Кэтрин Зета-Джонс есть сцена, где актриса перемещается по полю с лазерами. Если вы представите, что лучи света ослепительно яркие, то у вас будет некоторое представление о том, что я видела. ↩
- П. Д. Успенский, В поисках чудесного. ↩
- Сейчас мы сделали эту технику дыхания/медитации доступной для бесплатного просмотра на нашем сайте. Полная программа также доступна на 3-х CD/DVD дисках, которые также можно приобрести на нашем сайте. Мы называем программу Айру Эолас (Éiriú Eolas), что на кельтском значит «Рост знания». См. http://eiriu-eolas.org/ ↩
- Книга Анджея Лобачевского Политическая понерология, опубликованная на русском языке издательством Red Pill Press в 2018 году, является лучшим анализом зла в нашем мире. В ней подробно описываются психопаты, приходящие, чтобы править нациями, и психологические процессы, которые приводят к таким злодеяниям, как Холокост. Его книга охватывает весь спектр человеческого поведения: что такое зло, и как даже хорошие люди могут быть поглощены его влиянием. ↩
- Персонаж из фильма Маленькие негодяи (пер.). ↩